Так говорит известный северный литератор Михаил Попов
Михаил Константинович - разносторонний автор двух десятков книг - прозы, публицистики, повестей для юношества, сказок для детей. Совсем недавно вышел его роман «Свиток», презентация которого состоялась и в Северодвинске. Но далеко не каждый знает, что самые первые публикации за его подписью появились на страницах городской газеты «Северный рабочий», где журналист Михаил Попов начинал свой профессиональный путь литератора - было это в 1969-м.Я ЖЕ ПОЗНАКОМИЛСЯ с журналистом Михаилом Поповым двумя годами позже, когда еще внештатником переступал порог редакции. С той поры много воды утекло. Жизнь, а вернее, - ее обстоятельства на какое-то время разводили нас с Михаилом, потом сводили, но получалось, что и тогда мы не теряли друг друга из виду и по мере возможностей сотрудничали. Михаил Попов работал, в том числе и в редакциях, где морская тематика была главенствующей, скажем, в «Рыбаке Латвии», «Моряке Севера», да и в других изданиях ее не чурался. Поэтому, быть может, в моем представлении творчество журналиста и литератора Михаила Попова если не всегда, то очень часто «соприкасалось» с морем...- Михаил, в самых первых твоих публикациях, которые я прочел еще в «Северном рабочем», тоже рассказывалось о море. Если не ошибаюсь, о хождениях под парусом, об яхтсменах... Затем о том же была твоя небольшая книжка... К слову, как она называлась?- Называлась она «Финиш за чертой горизонта», и была по сути первой моей книжкой. Это 1984 год...- Так вот, вопрос у меня такой - какое место в твоем творчестве занимает море и считаешь ли ты себя человеком в особенной степени причастным к морю?- Если откровенно, для меня все стихии равновелики. Но жить у моря и не писать о море - это нелогично, нелепо и, я бы сказал, непатриотично...- Тогда ловлю тебя на последней фразе... Вот Архангельск - первый порт России, Поморье - родина многих известных мореходов, а за более чем 400-летнюю историю поморы так и не дали литературной России ни одного писателя-мариниста... Не странно ли?- Так уж сложилось. Хотя море, моряки, морской быт все же присутствуют во многих произведениях архангельских литераторов. Евгений Коковин - «Детство в Соломбале» - северная классика, Евгений Богданов создал целый ряд исторических сюжетов и образов Поморья... В прозе Владимира Личутина есть морская стихия, хотя, надо признать, пишет он не столько о море, а о человеке в экстремальной ситуации... Еще причина, может быть, в том, что маринистика - особый жанр и, на мой взгляд, в чем-то даже ограничивающий литератора. Не потому ли и секции маринистики в сообществах писателей, как правило, стоят особняком... Нет, пожалуй, однозначно и не объяснить, почему Поморье не дало нашей литературе писателей-маринистов в чистом виде. Но большой беды в том не вижу. Другое дело - сам Архангельск, который в последние годы потерял обаяние морского города... Мы же помним из недавнего прошлого: множество пароходов на рейдах, в том числе иностранных, неустанную суету буксиров и катеров на акватории, гул работающих причалов, белые туристические лайнеры «Буковина» и «Татария» у Красной пристани - все это действительно рождало живую картину и самобытную атмосферу. К сожалению, сейчас этого нет...- Почему?- Думаю, во многом потому, что Северное морское пароходство - в прошлом доминанта нашего мореходства - потеряло свое значение градообразующего предприятия. Все как-то одновременно произошло - и экономический крах страны в целом, и то, что в 90-х в руководстве СМП оказались непатриоты, которые «ушли в коммерцию» и распродали флот. Об этом и моряки-ветераны говорят - им горько за свою профессию. В 1989 году, если не изменяет память, в пароходстве было 180 судов, а сейчас от силы 50... Следом развалились и многие малые организации, которые работали на флот, обеспечивали его... Роль архангельской мореходки тоже оказалась приниженной, как-то угасли школы, в которых культивировалась морская тематика. А ведь ландшафт Усть-Двинья, простор Северной Двины, близость города к морю всегда впечатляли, оставляли след в памяти, будили в молодых дерзновенные устремления...Увы, многое в прошлом. Как ни горько, но нынче символы морского Архангельска - это обезглавленная шхуна «Запад» и многочисленные убогие дебаркадеры, все эти притоны и казино, облепившие легендарную Красную пристань, откуда на просторы Русской Арктики уходили когда-то знаменитые полярные экспедиции.Не стало пишущих о море и среди газетчиков. Тот же «Моряк Севера» сдал свои позиции, точнее, СМП «сдало» его. Когда-то газета считалась одной из лучших среди морских изданий Советского Союза. Многие знаменитые авторы - литераторы, историки с ней сотрудничали, почта шла со всей страны!Одно время даже стали внушать нам мысль, мол, беды Архангельска оттого, что город - тупиковый. Да не Архангельск, а сознание у людей тупиковое. Возьмите руководство области. Сегодня в нем нет людей, профессионально связанных с морем. Раньше такие обязательно входили в состав бюро обкома. Департамента транспорта и связи области не видно и не слышно - чем он там занимается? А в областном Собрании и в городском руководстве? Там тоже, к сожалению, моряков нет...Город Архангельск, образно говоря, спроецирован на море - силуэт первого российского порта был виден из Европы. А сегодня что? Одна тень...- Сколько помню, тебя всегда представляют архангельским писателем. По-моему, это не совсем справедливо. Мне порой обидно, что твой северодвинский период жизни и творчества меньше известен читателям.- Треть моей жизни связана с Северодвинском...- В детстве ты воспринимал Северодвинск как морской город?- Конечно. Был совсем маленьким, но помню, как моряки в увольнении по улицам фланировали... А само море я впервые увидел, когда лет восемь мне было. Запомнилось - яркий солнечный день и огромное пространство синей воды, песок, дюны... Что еще вспоминается? Как у моста через Никольскую протоку, а мост тогда еще был деревянный, ловили с отцом камбалу...Когда отец перешел работать на «Звездочку», мы переехали жить на Ягры, и море из наших окон тогда было видно. А потом и я, следом за отцом, пришел на «Звездочку» - в бригаду слесарей-монтажников. Здесь в первый раз увидел подводную лодку - это была небольшая дизельная лодка, пришедшая на ремонт, и меня, что называется, «загнали» под самый ее винт. Мне тогда семнадцать было, пацан щуплый, никто другой из бригады в тесноте отсечных закутков не мог до нужного места добраться. А мне удалось. Обратно за ноги вытаскивали...На «Звездочке» я проработал 5 лет, оттуда пришел работать в «Северный рабочий», пригласили в штат...- Но в газету ты пришел, уже имея понятие о парусе?- Все ягринские мальчишки к морю тянулись. Там, где сейчас ягринский ДК, был котлованец. Ребята из нашей школы - Саша Галицкий, Дима Пунанов, Володя Павлов (ведь какие были умельцы!) из листов фанеры соорудили себе ботик и ходили в этом водоеме под парусом. Первый свой яхтенный репортаж я написал, побывав на 100-мильной гонке. Впечатлений было!.. А на следующее лето яхтенный капитан Петр Коренюгин пригласил участвовать в многодневном морском походе. На крейсерской яхте «Аэгна» мы прошли по Белому морю 900 миль. Онежский берег, Терский, Карельский, крещение на Полярном круге, в морской воде, которая плюс 6 градусов по Цельсию - впечатления на всю жизнь! Всякое в море случалось, но благодаря этому я сам себя познал - свои слабины и свои возможности. Вообще, можно сказать, море во многом определило мою будущность, оно раскрепостило меня, сделало свободнее - в том числе и в творчестве...- Не могу не расспросить тебя о нашем общем знакомом - до недавнего времени старейшем архангельском капитане, ныне покойном Василии Павловиче Корельском. Его своеобразная личность оставила отметину в твоей судьбе, в творчестве?- Удивительной судьбы человек! До глубокой старости, а ему перевалило за 90, он сохранил светлый ум, ясную память, до последнего часа работал. Не побоюсь признаться: если уж желать себе старость, то такую... Общение с Василием Павловичем принесло очень многое. Без преувеличения, он обогатил меня, и не только новыми познаниями жизни довоенного Севера, довоенного мореходства...Познакомились мы с ним в «Моряке Севера». Однажды зашел ко мне человек небольшого росточка, с длинной седой бородой. Язык не поворачивается назвать его стариком, хотя ему уже тогда было 75! Взгляд цепкий, пронзительный, ищущий реакции собеседника... Разговор тогда у нас зашел о Ломоносове, вернее, о личности Ломоносова в предании рода поморов Корельских. Василий Павлович принес с собой рукопись. Язык у нее оказался тяжелый, много лекторского, канцелярского, но основа очень интересная, любопытная - впервые история Михаила Ломоносова получалась отличная от традиционной, официальной. Поработав над рукописью, я стал главками печатать ее в «Моряке Севера». Для Василия Павловича, его же нигде не публиковали, это был настоящий прорыв!Потом очерк Корельского о детстве мы напечатали в «Волне». Назывался он - «Я родился в царском доме». Помнится, резонанс был очень громкий - ученые мужи версию Корельского о несчастном семействе Брауншвейгских в штыки приняли. Долго полемика шла...Затем Василий Павлович принес в редакцию свои «Штурманские университеты» - это о северном мореходстве в 30-е годы, и мне тоже было очень интересно работать. А уже потом пришло время книжки Корельского «На своем веку». Это своего рода итог его жизни, достойный, надо сказать, итог...- Не отойду от традиции и в конце задам вопрос о планах. Написан и в прошлом месяце представлен читателю большой роман. Что дальше?- А дальше, как у Конецкого, - завтрашние, а точнее будет - всегдашние заботы. Вот два факта, поразившие меня. Один: малец из Варавино не знает, что такое Соломбала, хотя в иные времена вся пацанва от Балтики до Тихого океана о том ведала... Другой: руководитель немалого масштаба, человек 30 лет, с удивлением узнает, что в состав Архангельской области, «оказывается», входят Новая Земля и Земля Франца-Иосифа... Однако удивляться тут нечему. 20 лет свое родное - во всех смыслах - подменяется чужим, заемным. Чужое, чужеродное пропагандируется, навязывается, вдалбливается. Так и вырастают иваны, не помнящие родства.Вот у меня есть патриотические поморские сказки. Последний раз книжка издавалась 15 лет назад. На переиздание, обновление книжки - о чем просят учителя - денег найти не могу. На гламурную муру, на журналы для геев и «голубых» деньги в областном центре находятся, а на литературу для подрастающего поколения - нашего будущего, как любят у нас заклинать, - средств нет...Детские издания - одна из постоянных моих забот. Что-то хочется переиздать, а есть и совсем не издававшиеся работы. Однако сейчас главное для меня - «Свиток». В роман я вложил многое из того, о чем болит душа, в том числе о флоте, о Русской Арктике, с которой Ломоносов связывал процветание державы... Написать книгу, издать - это полдела. Важно, чтобы она нашла своего читателя. Вот этим сейчас и занимаюсь.Беседовал Олег ХИМАНЫЧ
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
