У меня нет повода для личной мстительной и непримиримой вражды к деспотичному сталинскому режиму. В нашей семье никто не был репрессирован несмотря на то, что мой дед, потомственный русский офицер, служил в царской армии и воевал на фронтах Первой мировой войны.
Что касается Великой Отечественной войны, то в 1942 году мне было 6 лет и я, естественно, не мог быть ни свидетелем, ни активным участником событий военного лихолетья. Поэтому, когда заходит речь о причинах жестоких поражений Красной Армии в первые полтора года войны, о погибших в гитлеровской мясорубке, порой ни за грош, миллионах наших воинов и о роли тов. Сталина в кровавой трагедии 1941 – 1942 годов, то я в своих оценках опираюсь на авторитетные свидетельства наших прославленных военачальников и на мнение известных историков и писателей. (К слову, 27 сентября 1942 года в пригороде Сталинграда в бою погиб и мой отец). Итак, цитирую:
Из дневника Александры Лаврентьевны Беловой, вдовы расстрелянного по приказу Сталина командарма 1-го ранга И.П. Белова: «Без Сталина мы бы не выиграли войну?! Без него, может, и войны-то бы не было и уж выиграли бы мы ее не сталинским «пушечным мяcом», а стратегией Тухачевского, Якира, Белова…» и далее: «Разве можно понять тех, кто и сейчас кричит, что «Сталин – отец родной»? Что это: психоз, упрямство или обида за прожитую жизнь, в которой место Бога занял человек с желтыми глазами дьявола?»
Из доклада Мансфельда, гитлеровского генерального уполномоченного по использованию рабочей силы, сделанного 19.02.1942 года: «3,9 миллиона русских военнопленных находилось в нашем распоряжении; в настоящее время их осталось всего 1,1 млн. Только в ноябре 1941 г. – январе 1942 г. умерло 500 тысяч русских».
Вот что пишет историк Рой Медведев: «В 1935 году звание маршала было присвоено Ворошилову, Буденному, Тухачевскому, Блюхеру и Егорову. Но уже через три года Тухачевский, Блюхер и Егоров были расстреляны как «враги народа». Из комсостава 1935 года во время террора погибли: из 16 командиров 1-го и 2-го ранга – 15, из 67 комкоров – 60, из 199 комдивов – 136, из 397 комбригов – 221. Из 4 флагманов флота погибло четверо, из 6 флагманов 1-го ранга погибло шестеро, из 15 флагманов 2-го ранга погибло 9. Погибли все 17 армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга, а также 25 из 29 корпусных комиссаров. Из 97 дивизионных комиссаров было арестовано 79, из 36 бригадных комиссаров – 34. Была арестована третья часть военкомов полков. Красная Армия крайне ослабла в результате массовых репрессий… Почти парализована была на 2-3 года деятельность военных академий, ослабли военно-инженерная и конструкторская деятельность. Армия увеличилась численно. Возросло количество полков, дивизий, армейских соединений, но кадров и военного опыта у новых командиров не хватало. А между тем началась Вторая мировая война и это обстоятельств повысило требования к Красной Армии».
Пишет маршал Г.К. Жуков: «На посту первого заместителя наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский вел большую организационную, творческую и научную работу. При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. Умный, широко образованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М.Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме. Все свои принципиальные выводы в области стратегии и тактики Михаил Николаевич обосновывал, базируясь на бурном развитии техники у нас и за рубежом, подчеркивая, что это обстоятельство окажет решающее влияние на организацию вооруженных сил и способы ведения будущей войны. В М.Н. Тухачевском чувствовался гигант военной мысли, звезда первой величины в плеяде военных нашей родины» и далее: «Много ценного и по настоящему интересного для каждого профессионального военного содержалось в работах С.С. Каменева, А.И. Корка, И.П. Уборевича, И.Э. Якина и других наших крупных военачальников и теоретиков».
Все перечисленные Г.К. Жуковым военные таланты были уничтожены Сталиным в годы террора.
Генерал армии С.М. Штеменко: «Большим несчастьем для нашей армии и страны в целом было то, что накануне Великой Отечественной войны мы лишились многих опытных военачальников. Молодым пришлось трудно. Они обретали опыт уже в ходе боев и нередко расплачивались за это слишком дорогой ценой».
Маршал А.М. Василевский: «Первоначальные неудачи показали некоторых командиров в невыгодном свете. Они оказались неспособными быстро овладевать искусством ведения современной войны, оставались в плену старых представлений».
Г.К. Жуков: «Вопрос о командных кадрах вооруженных сил в 1940 – 1941 годах продолжал оставаться острым. Массовое выдвижение на высшие должности молодых, необстрелянных командиров снижало боеспособность армии».
Известно, что большая часть нашей авиации была уничтожена гитлеровцами в первые часы войны на аэродромах. Этого не произошло если бы авиацией Красной Армии командовали такие профессионалы с богатым летным и командирским опытом, как дважды Герой Советского Союза Я.В. Смушкевич и начальник ГУ ВВС Красной Армии, заместитель наркома обороны генерал П.В. Рычагов, расстрелянные Сталиным перед войной.
Г.К. Жуков: «Командир летной группы Я.В. Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством.» Также тепло и с уважением отзывается Г.К. Жуков и о П.В. Рычагове.
Работая над романами «Майор Вихрь» и «17 мгновений весны», писатель Юлиан Семенов встречался и беседовал со многими известными военачальниками и политическими деятелям, в т.ч. и с В.М. Молотовым. И вот какое мнение сложилось у писателя после этих встреч: «Дело в том, что Сталин уже давно стал диктатором, никто не смел ему возразить, его слово и мнение стало истиной в последней инстанции… В том-то и заключается преступление Сталина, что начиная с 1924 года он планомерно и виртуозно уничтожал всех, кто имел собственное мнение и не боялся его отстаивать. Государственный страх сделался у нас нормой жизни: возражение вождю каралось смертью, люди ломались, добровольно называя черное – белым, лишь бы выжить!»
Алан Булок, английский историк: «В меморандуме от июля 1936 года Гитлер с тревогой констатировал растущую мощь Красной Армии и высоко оценил ее боеспособность. Эта оценка, данная Гитлером, Красной Армии в 1936 году, ярко контрастирует с из ряда вон выходящим решением Сталина уничтожить ее высшее командование и половину офицерского корпуса в 1937 – 1938 гг. Последствия этого решения нужно оценивать не только числом опытных офицеров, которые были уничтожены, но и сокрушительным ударом по качеству советского военного руководства. Дух новаторства, который воспитывался в командирах Красной Армии до чисток, был задушен и заменен слепым повиновением».
Г.К. Жуков: «Обычно спокойный и рассудительный, И.В. Сталин иногда впадал в раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он буквально менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым и жестоким. Немного я знал смельчаков, которые могли бы выдержать сталинский гнев и отпарировать удар».
Г.К. Жуков: «В июле 1941 года танковые соединения противника обошли нашу 20-ю армию и ворвались в Смоленск. Это было тяжело воспринято Государственным Комитетом Обороны и особенно И.В. Сталиным. Он был вне себя. Мы, руководящие военные работники, испытали всю тяжесть сталинского гнева».
Генерал армии С.М. Штеменко: «наш оперативный план сосредоточивания и развертывания Вооруженных Сил на случай войны назвал наиболее вероятным противником именно гитлеровскую Германию и разрабатывался под руководством Б.М. Шапошникова. В оперативном плане верно определялся характер возможной войны, правильно решался вопрос о вероятном противнике и направлении его действий. 5 октября 1940 года план докладывался И.В. Сталину наркомом С.К. Тимошенко и начальником Генштаба К.А. Мерецковым. По свидетельству Мерецкова, И.В. Сталин высказал мнение, что Германия свои основные условия направит не на западном направлении, как было записано в плане, а не юго-западном, с тем, чтобы, прежде всего, захватить богатые промышленные, сельскохозяйственные и сырьевые районы Советского Союза. Генштабу было приказано исправить план и это повлекло за собой сосредоточение главной группировки советских войск не на западном, как предусматривалось ранее, а на юго-западном направлении. Как показали события Великой Отечественной войны, данный прогноз оказался ошибочным. Главный удар Гитлер нанес все-таки на западном направлении и советскому командованию пришлось исправлять допущенный просчет и сосредоточивать главные силы на смоленско-московском направлении. В условиях войны это привело к известному замешательству и потере драгоценного времени».
Вспоминает Г.К. Жуков: «При переработке оперативного плана весной 1941 года мы этот просчет не исправили, поскольку И.В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в первую очередь будут стремиться овладеть Украиной.
И.В. Сталин для всех нас был величайшим авторитетом, никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки».
Г.К. Жуков: «13 июня С.К. Тимошенко, в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и просил разрешения дать указания о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия «Подумаем», - ответил И.В. Сталин. На другой день мы вновь были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях в округах и необходимости приведения войск в полную боеготовность. «Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы это оба или нет?»
В этот же день, 14 июня 1941 года Сталин опубликовал заявление ТАСС, дезинформировавшее и народ, и Красную Армию.
Маршал А.М. Василевский: «И.В. Сталин явно промедлил с принятием решения на переход армии и страны на полный режим военного времени. Если бы наши войсковые части были своевременно отмобилизованы, выведены на боевые рубежи, развернулись бы на них, то можно предполагать, что уже в первые дни войны были бы нанесены такие потери противнику, которые бы не позволили ему столь далеко продвинуться по нашей стране. И.В. Сталин, видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента. То, что И.В. Сталин не смог вовремя принять решения является его серьезнейшим политическим просчетом».
Результатом сталинского просчета стало окружение и разгром наших армий в Белостокском выступе, под Минском и в районе Вязьмы, после чего части вермахта вышли на московское направление. И в дальнейшем большинство фронтовых операций, проводившихся в 1941 – 1942 гг. по инициативе тов. Сталина заканчивались неудачей и крупными потерями. Об этом в своих мемуарах пишут Г.К. Жуков, А.М. Василевский, С.М. Штеменко. Вот свидетельство В. Василевского о киевской трагедии 1941 года: «Вечером , 7 сентября Военный Совет Юго-Западного фронта сообщил, что обстановка еще более осложнилась. Мы с Шапошниковым пошли к Верховному с твердым намерением убедить его в необходимости отвести войска за Днепр и оставить Киев. Разговор был трудный. Сталин упрекал нас в том, что мы пошли по линии наименьшего сопротивления. Вместо того чтобы бить врага стараемся уйти от него. При одном же упоминании о необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание. Вплоть до 17 сентября Сталин не только отказывался принять, но и серьезно рассмотреть предложения. поступившие к нему от главкома этого направления, члена Ставки Г.К. Жукова, Военного Совета Юго-Западного фронта и Генерального штаба. Только 17 сентября Сталин разрешил оставить Киев. В ночь на 18 сентября командование фронта отдало войскам приказ выходить с боем из окружения. 20 сентября погибли в бою комфронта: Кирпонос, член Военного Совета Бурмитренко, начальник штаба Тупиков».
С.М. Штеменко: «15 сентября танки Гудериана и Клейста, обходившие Киев с севера на юг, соединились в районе Лохвицы. На обширном пространстве восточнее Киева подверглись окружению примерно одна треть сил 5-й, 37-й, 26-й и отчасти войска 21-й и 38-й армий».
Что касается плана боевых действий на весну 1942 года, то, как пишет С.М. Штеменко, «Сталин допускал различные варианты действий противника, но полагал, что во всех случаях целью операций вермахта и общим направлением его наступления будет Москва. Исходя из этого считалось, что судьба летней кампании 1942 года будет решаться под Москвой. Следовательно, центральное – московское – направление станет главным, а другие стратегические направления будут на этом этапе войны играть второстепенную роль. Как выяснилось впоследствии, прогноз Ставки был ошибочным».
С.М. Штеменко: «Тогда же, весной 1942 года, Ставка рассмотрела соображения относительно действий Советских Вооруженных Сил летом 1942 года. Все признали, что для решительного наступления наши силы пока не готовы – необходимые резервы еще формировались. Б.М. Шапошников и Г.К. Жуков твердо высказались за временную стратегическую оборону. Они считали, что проводить широкое наступление не следует. И.В. Сталин согласился с тем, что до поры до времени нужно обороняться. Однако сказал: «надо не сидеть сложа руки, а обороняться самым активным образом». Он потребовал одновременно со стратегической обороной провести ряд частных наступательных операций. Г.К. Жуков не разделял эту точку зрения, считая, что наступательные операции, которые предлагал провести Верховный, поглотят наши резервы и подготовка к последующему генеральному наступлению осложнится. Поскольку решающее слово принадлежало все же Верховному, то согласились с ним, то, что наступательные действия должны были развернуться на большом количестве участков, грозило бедой – наши войска оказались втянутыми в операции с сомнительным исходом, дробили силы, которых и так было мало».
А. Булок: «Самым важным уроком, который Сталин не смог усвоить, было то, что нужно время, чтобы советские вооруженные силы и советская военная экономика смогли восполнить беспрецедентные потери кампании 1941 года».
Очень скоро ошибочность сталинских планов на 1942 год стала очевидной.
В попытках прорвать блокаду Ленинграда потерпел неудачу ленинградский фронт под командованием генерала Хозина и 9 дивизий 2-й ударной армии попали в окружение. Столь же неудачно закончилось наступление близ района Керчи в Крыму. Крымский фронт потерпел поражение и вынужден был через Керченский пролив эвакуироваться на Таманский полуостров.
Но самое трагическое последствия имело начатое в мае 1942 года войсками юго-Западного фронта наступление на Харьков. План этого наступления был разработан командованием Юго-Западного фронта под управлением С.К. Тиомшенко и доложен Сталину. С.М. Штеменко: «Рассмотрев этот план, И.В. Сталин разрешил операцию, на первый взгляд заманчивую, хотя и предупредил Тимошенко, чтобы на резервы ставки не надеялся. Сомнения же Генерального штаба были «разрешены» приказом: «считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться…»
12 мая 1942 года армии Юго-Западного фронта перешли в наступление на Харьков. Генштаб с большим опасением следил за событиями. Поначалу они развивались успешно. Однако вскоре все круто изменилось. Разведка наших фронтов проглядела подготовку армейской группы Клейста, который в районе Краматорска сосредоточил 11 дивизий с большим количеством танков. Поэтому удар, предпринятый оттуда с утра 17 мая был совершенно неожиданным для 9-й армии и всего Южного фронта. Очень быстро наметилась угроза тылу нашей 57-й армии и всей ударной группировке, наступавшей на Харьков. Военный Совет Юго-Западного фронта большого беспокойства не проявил. По мнению главкома, направления наступления на Харьков развивалось нормально. В Генеральном штабе напротив, действия противника вызвали тревогу. Она была вполне обоснованной. Складывающаяся обстановка была опасной и для Южного направления, где Ставка вообще не имела резервов».
Назначенный начальником Генштаба А. Василевский дважды обращался к Сталину с предложением прекратить наступление на Харьков, однако, Сталин, успокоенный завершениями Тимошенко, операцию не остановил.
С.М. Штеменко: «А обстановка час от часу все обострялась. Во второй половине дня 19 мая угроза окружения наших войск стала очевидной. Лишь тогда Тимошенко решил прекратить Харьковскую операцию и повернуть силы южной группировки против наступающего врага. Решение запоздало, бесценное время снова было потеряно. Вражеские танки нанесли тяжелое поражение 9-й армии. Затем противник стремительно рванулся на тылы 6-й, 57-й армий и группы генерала Бобкина. Вскоре эти войска попали в окружение. Комнадарм-57 К.П. Подлас, А.Ф. Анисов, Л.В. Бобкин и многие другие генералы и офицеры погибли в бою… Вскоре почувствовались серьезные нарушения в работе тыла: в войсках не хватало боеприпасов и горючего, хотя они были на фронтовых и армейских складах. Их просто не успели подать бойцам. Впоследствии запасы с этих баз своевременно на восток не вывезли и они достались противнику».
А.М Василевский: «В результате этих неудач обстановка и соотношение сил на Юге резко изменилось в пользу противника. Изменилось, как видим, именно там, где немцы наметили свое летнее наступление. Это и обеспечило им успех прорыва к Сталинграду и на Кавказ».
В харьковской операции Красная Армия потеряла более ста тысяч убитыми и не менее полумиллиона пленными.
Маршал Н.Н. Воронов, заместитель наркома обороны, вспоминает что «в первые дни войны Сталин потерял душевное равновесие, был подавлен, нервничал. Когда отдавал распоряжения, то требовал, чтобы они выполнялись в неоправданно короткий срок, не принимая во внимание реальные возможности. Он имел неверное представление о масштабах войны и о тех силах и вооружениях, которые могли бы остановить врага на фронте от моря до моря. Он постоянно высказывал убеждение, что враг скоро будет остановлен».
Г.К. Жуков: «Следует указать еще на одну ошибку, допущенную Главным Командованием. Речь идет о контрнаступлении согласно директивы № 3 от 22.06.41 года. Ставя задачу на контрнаступление Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало обстановки и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы».
А. Буллок: «В течение того времени, пока Сталин учился воевать, в 1941 – 1942 гг. Красной Армии пришлось дорого платить за его ошибки. Не отдавая себе отчета, как много он не знал, он проникся убеждением, что он – военный так же, как и политический гений».
Г.К. Жуков: «Способности И.В. Сталина как Главнокомандующего особенно проявились начиная со Сталинграда».
В 70-х годах в крымском санатории «Ай-Даниль» мне довелось общаться с непосредственным участником Великой Отечественной войны, летом 1941 года лейтенантом отступавшим от Минска и в 1945 закончившим войну полковником в Праге. Вот как он отозвался о полководческих способностях тов. Сталина: «Миллионы наших солдат без нужды погубил генералиссимус и в 1941 – 1942 годах выстояли мы не благодаря, а вопреки его усилиям».
Вот, пожалуй, и все, что я хочу сообщить читателям на эту, широко обсуждаемую в СМИ тему.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
