 |
| Михаил Попов: «Теплится все-таки во мне ощущение, что будут в стране перемены. Должны быть». Фото Владимира Ларионова |
В «кружках по интересам»
- Михаил Константинович, в армейской повести «Служивый» вы цитируете Жюля Ренара: «Не следует говорить всей правды, но следует говорить только правду». Так и пишете, по Ренару? - Во всяком случае, я не лукавлю в своих произведениях. Как мир воспринимаю, так его и отражаю. Перед собой и перед читателем честен. А всей правды никто не сможет сказать. - Очень уж грустно заканчивается «Служивый»: «... им, настоящим мужикам, которые, несмотря ни на что, а подчас и вопреки всему, служат в армии, я и посвящаю эту скромную повесть. Вам, сынки! Родине больше не на кого надеяться, кроме вас!» Так уж больше и не на кого? - Большинство армии именно молодежь. Я посвятил повесть молодому читателю, потому так к нему и обратился. А если говорить не только об армии... Что из себя представляет сейчас наше государство? Оно в раздрае. Единомыслия нет. Разномыслие, разнообразие хороши в искусстве, но не относительно государственности. А мы разве связаны одной мыслью, представлением о государстве, о Родине, об Отечестве? Разве мы имеем формулу государства? То, что записано в государственных документах, не стало сутью сознания, чувственности народа. Мы сейчас разделены как никогда. У нас «кружки по интересам» - вот наш народ. Нас связывает только русский язык. Но и он подвергается вивисекции, давлению. Как подменяются понятия!.. Еще недавно патриотизм охаивали. Потом чуть-чуть поправились, но формально. Я не призываю к советскому патриотизму - в то время много было суесловия, формализма. Надо вести речь о корневом начале патриотизма, о русской доминанте, которую составляют честность, открытость, повышенное чувство справедливости. В стране не пропало желание знать, что есть такая доминанта, - об этом говорят опросы ВЦИОМ. Но между поколениями в результате постсоветской катастрофы произошел колоссальный разрыв. Прежде единство было. Дети пели свои песни, которые давало время, но и песни отцов. А нынешнее поколение что поет?.. Наше поколение чуть-чуть застало ту пору, когда бабушки, матери пели колыбельные. Сейчас кто их поет? Мать, которая смолит сигарету над ребенком в коляске и пиво тут же хлебает? Она и по-русски-то не выразится. А ведь в начальной стадии постижения языка заложено будущее человека. В колыбельной заложен жизненный код... Государство в русском сознании остается не главным. Оно в повседневной жизни должно быть как хороший ЖЭК. Но государство дистанцируется от народа, а народ - от него. Отсюда все мои сомнения, тревоги, посылы и в новой книжке.Упал бы духом полковник Голицын?
- В вашем театральном рассказе «Прогон» говорится, в частности, об обстоятельствах сюжета, который Пушкин подарил Гоголю. Поясню читателям: в 1826 году из Архангельска в Петербург поступали челобитные, суть которых сводилась к тому, что нижних чинов адмиралтейства кормили хлебом из плесневелой муки; государь поручил проверку писем флигель-адъютанту полковнику Голицыну; тот по приезде в губернский центр не стал представляться местному начальству, а инкогнито обследовал лабазы, склады, биржи, заводил знакомства в банях, бакалейных лавках, приходил на рынки, в трактиры. И понял, что в письмах - правда. А если бы вам предложили провести какую-то ревизию в Архангельске или Северодвинске, взялись бы, будучи уверенным, что поработаете не напрасно, как и Голицын... - Да нет сейчас такой уверенности. Сколько гневных статей выходит в печати, а что меняется?! После шквала публикаций, теледискуссий закрыли игровые автоматы. Но так называемые лотерейные клубы никуда не делись. Власть расписалась в собственной беспомощности. И если бы только один раз!.. - В повести «Кубаночка, или Русское танго» отец и сын, приличные люди, делают подкоп под банк и берут сейф с деньгами. Не только для себя, а и для других, но ведь противозаконно же действуют... - Ну да, неправое дело, с точки зрения банкира. Но как аукается, так и откликается. Однако я же не призываю делать так, как мои герои. Я отражаю жизнь так, как ее вижу, и так, как некоторые ситуации могут развиваться.Мазурики правят бал
- Лет десять назад главный редактор московского журнала «Слово» наш земляк Арсений Ларионов написал вам: «Такие, как вы, надёжа и опора России в тяжкие годы литературного безвременья». Безвременье все то же, как на ваш взгляд? - Оно усугубляется. В середине семидесятых годов я после армии два с половиной года жил в Латвии. Работал в республиканской газете - замечательно было. Но какую же я испытал ностальгию! Вроде бы в одной стране, а тем не менее чужбина. Едешь в автобусе - безмолвие, тишина полнейшая. И, как ни странно, я жил прежде в Северодвинске, а вспоминал архангельский трамвай с разговорами подвыпивших мужичков... Настолько мне стало тяжко (унижение испытывал, прямую враждебность к русским видел), что вернулся на Север. Так вот, у меня опять ностальгия, опять ощущение, что живу в чужой стране. Не такое острое, как в Риге, не до спазма в горле, но оно все время со мной. У меня отнимают Родину, и мне стыдно перед пращурами, имена которых мне известны до петровских времен. «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек» - это агитка. Но с другой стороны, я свободно мог ехать куда хотел. В свои 23 года, будучи журналистом «Северного рабочего», я поехал в отпуск на Дальний Восток. Полтора месяца гулял, познавая державу. Туда уехал поездом, обратно - самолетом. Правда, ягринский мост пересек с тремя копейками в кармане, но хватило же денег. Нынешний молодой человек может себе такое позволить? Учитель, рабочий? Хабаровск, Владивосток, Артем, Комсомольск-на-Амуре - где только не был!.. Да я еще и на Байкале пожил. В океане купался. Сейчас у нас другая страна - с чуждыми нравами и понятиями. Я-то, зрелый человек, могу справиться с накатом негатива, а каково молодняку?! Он же не случайно бросается в объятия разных мазуриков, у которых всевозможные притоны, наркота, секты. Душу-то надо куда-то прислонить... А бал нередко правят педерасты, педофилы и прочие мазурики. Когда мне говорят о планах к 2030 году, я горько усмехаюсь, недоумеваю: на какой основе, с кем будет власть осуществлять эти планы? А насчет литературного безвременья - литература все же существует. Другое дело, что она вне поля зрения, интересов широкой публики. Правда, настоящих-то читателей немного – процентов десять. Остальные - потребители. Так не только в наше время. Модно было книги иметь под цвет мебели, модно было читать кого-то - вот и гонялись за книгами. Не надо было особо кичиться тем, что мы - «самая читающая страна»... Главное, чтобы этот десятипроцентный слой читателей никуда не ушел, чтобы наследовался генетически. И литераторы должны делать для этого то, что в их силах. В журнале «Двина» мы привечаем молодых авторов. Можно думать, что нет и толики оптимизма в моем мировосприятии, - есть. Я буду стараться, чтобы внук мой вырос нормальным человеком. А я в ряду многих людей, которые хотят того же по отношению к свом детям и внукам. Теплится все-таки во мне ощущение, что будут в стране перемены. Должны быть.Никак без Северодвинска
- Что можете сказать о северодвинских авторах журнала «Двина»? - У нас выступают публицист Олег Химаныч, поэты Татьяна Щербинина, Александр Ипатов, литературовед Андрей Рудалев и другие. - Жизнь в Северодвинске отражается в ваших книгах? - А как же! Например, в повести «КАРЕ, или Концерт для одинокого голоса». Она посвящена моим друзьям и острову Ягры, острову моей юности. Весь антураж повести - ягринский, все реалии - оттуда. Работа на «Звездочке» аукнулась в новелле «Белая бабочка». Никак без Северодвинска...Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта
