«В Чехословакии мне эту вазу вручили. Тяжелая, поэтому, наверное, ее воры не забрали. Они однажды ко мне через форточку забрались и унесли все, что было оригинального. И «Вечный поцелуй» в мраморе - фигурки обнаженных мужчины и женщины. Мне ту статуэтку Де Голль в шестьдесят первом году подарил. За нее и за набор открыток из Роденовского музея я еще выговор получила по партийной линии».
ГДЕ ТОЛЬКО не побывала с гастролями жительница Ягр, бывшая солистка Северного русского народного хора Галина Матвеевна Петрова, но Париж – это «ах!» свободе и красоте. «Пустите Дуньку в Европу», - смеется, вспоминая, как перед поездкой советовали певуньям исключить из чемоданов традиционную деталь дамского туалета с начесом под названием «дружба», захваченную на случай французских холодов. Рассказывает, как удивлялась целующимся на улицах парочкам, каким шикарным, с зеркалами донизу был ее номере отеля, как назад домой летела рядом с Полем Робсоном.«А как вам китайцы показались?» – спрашиваю про долгую работу в другой стороне. «Да ну их, сидели на концертах как ежики, с выражением недоброго ожидания. Очень были они озадачены нашим приездом. Время такое было. «Если Мао Цзэ-дун скажет нам на Москву идти – за три дня добежим», - говорили нам сопровождающие, они ведь все наши университеты заканчивали».Папина гармошкаГалина Матвеевна университетов не кончала и консерваторий тоже. Как поставили ее, несовершеннолетнюю девчонку, впереди хора, так и пела всю дорогу, от первой репетиции до последнего концерта в Кремле. А начиналось все так…В деревне Окулово, это недалеко от Бакарицы, жила очень бойкая девочка. По мужской линии в ее роду все гармонистами-баянистами были. И от папы гармошка осталась в наследство, он умер в тридцать пятом году. Рядом с его буденовкой и тяжеленной винтовкой-штыком в чулане стояла музыка, тайком от мамы к ней подбиралась. Мама строгой была, потому и книжки любимые Галя читала только при луне на чердаке. Откуда появился там томик Демьяна Бедного, до сих пор не знает, но знала, что надо его прятать, – зарывала в чердачный песок. Боялась и мамы, и власти, которая такие книжки почему-то не любила. А еще помнит, как пришли в их дом строгие люди и сняли со стены портрет Блюхера и Ворошилова почему-то. Их папа повесил, когда «советская власть началась». Начиналась она горько, корову со двора увели, объяснив хозяйке: придете в колхоз работать и бывшую свою подоите. Работала мама как все - до седьмого пота и после него.Говорит и поет Москва- Никогда в жизни не забуду, как вызвали ее с фермы, нас, детей, в дом завели и повесили в переднем углу черную тарелку радио. Сейчас, сказал монтер, с вами Москва говорить будет.Москва, поздоровавшись и получив в ответ из деревенского дома испуганное «Здрасьте», говорила долго, а потом запела. Про трех танкистов, про шар голубой и туманы-растуманы… «Вот еще беда-то, - запричитала мама в наступившей наконец тишине, - когда работать-то будем? Выключи ты его насовсем!» Смышленой девчонке монтер рассказал, что покрутить, чтобы одной послушать и гармошке папиной объяснить, как петь надо.- А потом сунули меня на смотр художественной самодеятельности, в архангельский театр. В резиновых сапогах, в маминой бумазейной кофточке с белыми пуговками, как Фрося Бурлакова, вышла я на сцену.Сначала был стих про Бородино и про кусочек сыра, который Бог в те времена посылал только басенной вороне. А потом девчонку из колхоза «Организатор» попросили спеть…Женщину в красивом длинном платье Галя никак понять не могла: какой хор, если надо маме помогать навоз убирать? Но газетный кусочек, оторванный от «Правда Севера», взяла, на нем написали, куда явиться надо к первому октября 1944 года.Осенним днем Галя комиссии мореходного училища объясняла: мама в артистки не пускает, значит, буду штурманом дальнего плавания. Но через несколько дней голосистую девчонку везли на большую сцену. Поставили перед большим хором, и она запела свои любимые «Ой, туманы…». «Вот с этим голосом ничего делать не надо», - услышала первые слова после абсолютной тишины.«И это артистка?!»- Жила я в деревне. Утром – бегом, быстрее собак, которые следом гнались, до переправы, а потом до Энгельса пешком, жалко было 5 копеек на трамвай, да и не было их. А однажды у самого теплохода меня милиционер поймал за шкирку – без билета ехала.Он ей: «Заяц!» Она ему: «Позвони-ка вот по этому телефончику, узнаешь, кто я». До сих пор удивляется своей наглости. «И это артистка?» - фыркнул милиционер, глядя на мелкую девчонку сверху вниз, но легендарная Антонина Яковлевна Колотилова по телефону ему объяснила, как с талантом, даже если он на вид маленький и безбилетный, обращаться надо.В сельсовете окна открывали, когда девчонка на грядках репетировала. «Я и от радости пела. И от горя так, что соседи плакали». Все в этих песнях было, пусть и другими словами: и про корову Чернушку, и про папину смерть. Про то, как тяжело было ей, девчонке, с Двины мокрые бревна тянуть на дрова. Как страшно в войну повестки на фронт разносить. Все отказывались, а она не могла, с пяти утра бегала по окрестным деревням. В одних домах, бывало, двери не открывали, в других бабы в голос выли, и она с ними – душа болела сильнее сбитых в кровь ног.Если зажмуриться…Еще был госпиталь. В двух палатах работала санитаркой да сводки Cовинформбюро по радио записывала и читала, перед тем как исполнить песни по заявкам временно нетрудоспособных фронтовиков. «Доченька, Галюшка, сестричка…» - почти молили они рассказать что-нибудь хорошее. «А что там говорить, если немцы только наступают».Отработает, прочитает, споет - и через кладбище домой. И хорошо, если радио молчит, а как по нему метроном начинает стучать – мчись, Попова Галя, назначенная связной противовоздушной обороны, к сельсоветскому телефону. Слушай, что прикажут, если опять прорвались гады: коров из ферм выгонять, народ в траншеи загонять или, как в тот страшный раз, когда сообщили про лазутчиков с неба, опять бежать их ловить.Хорошо, если молчит радио, можно чуть-чуть поспать. А потом - к старушке соседке, совсем немощной, воды, дров наносить. За горсть вареной картошки - ни больше ни меньше. Запускала бабулька руку в котелок и Галюшке жмень протягивала: «Беги, ждут дома, белое личико в окне уже светит». Очень бледным был маленький брат Игорек и уже опухать стал. Одну из двух лепешек в ладонь величиной, что в госпитале давали, она, голодная, тоже ему несла и маме отламывала кусочек. А однажды они вместе разгружали вагон с горчицей и заработали пять килограммов. Если мочить ее долго, испечь с травой пополам, а потом глаза зажмурить крепко-крепко, то можно есть.Было о чем страдать под песни. «Ты, Галечка, почувствуй каждую», – учила Колотилова. Жизнь тоже учила.Любимый другНа первых гастролях по прифронтовым частям работали так, что иногда сидя спать приходилось. В костюме концертном, а сверху пальто, сшитое мамой из коричневого одеяла.- Тверь, Ржев, Украина, Белоруссия – смотрели мы на освобожденные руины и только думали: сколько лет надо, чтобы все восстановить?! В Сталинграде в большой железной трубе выступали. Зрители сидели на корточках, а мы человек по восемь-десять туда залезали. Лишь бы для них, уставших и голодных, сделать что-то хорошее. Только в Прибалтике было плохо: мы к ним с улыбкой, дружбой, а они нам в магазинах хлеб не продавали. Спросим на улице, как пройти, – в лучшем случае пальцем ткнут, а потом окажется, что в другую сторону.…На гастролях в 1946 году Галина и телеграмму-предложение получила: «Готовься, у тебя свадьба». Это Сергей написал. Сергей Михайлович Петров, инженер со стройки. «Горько» по-настоящему, не по-свадебному сказала ей тогда Антонина Яковлевна Колотилова. «Вы бы знали, как она неистовствовала: «На кого ты променяла искусство!» Считала это изменой коллективу».Не дошло до такого греха, муж стал верным другом, стойко переживал долгие разлуки с любимой певицей «дальнего плавания». Вечная ему память, уже двадцать четыре года.Был только один короткий антракт в карьере солистки. Сама его объявила, когда родилась вторая доченька. «Солировала» тогда Галина Матвеевна в ДОКе – деревообрабатывающем комбинате. Во-первых, потому, что без работы не умела, а еще похудеть решила, бревна тягая под визг пил и бабий. Карьеру подрамщика лесоцеха сломал муж, объяснив начальнику: «Жена с дуру мается, увольняй! А то она уже матом ругаться начала. Иногда такой завернет…»Многого я вам еще не рассказала из того, что услышала. Хотя Галина Матвеевна и насчет вышеизложенного предупреждала: не стоит о «мелочах». «Самое главное – про хор сказать, какой был замечательный коллектив с прекрасным отношением к людям. Ведь чтобы человека понять, надо душу его разогреть». Но про это разве расскажешь словами? Только песней.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
