Несостоявшиеся юбилеи

Памяти жены посвящаю

Долгими зимними вечерами вместе с женой Александрой Петровной Кочневой мы обсуждали проведение двух будущих юбилеев. Шуре исполнится 80 лет, а нашей супружеской жизни – 55. Вспоминали друзей, радовались, что их и добрых товарищей сохранилось много, составляли список, чтобы никого не забыть пригласить. К сожалению, нашему плану не суждено было сбыться…

Весной Шуре стало плохо. В один из вечеров врачи «скорой» сказали, что ничем помочь не смогут, надо готовиться к самому худшему. Трудно рассказать о горе, которое на меня обрушилось. Умер самый близкий и родной человек. Сейчас, в одиночестве, вспоминаю годы, которые вместе прожили, как делили радость и горе пополам. Вспоминаю наиболее важные, значимые в жизни жены события.

Ломтики хлеба у станка

В поселок Судострой Шура приехала вместе с родителями в 1936 году. Отец плотничал, строил жилье, мать тоже трудилась на стройке подсобной рабочей. На войну отца не призвали из-за инвалидности, а в 1942 году он умер. Четырнадцатилетняя Шура вместе с матерью и младшей сестренкой тащили на санках тяжелый гроб с телом отца через мост на Ягры, тогда там было кладбище.

Мать зарабатывала мало, поэтому было принято решение Шуре оставить школу. В июне 1942 года она была принята в горздрав на должность курьера. Но через полгода поняла: не дело молодой девушке быть на побегушках. Сердцем прочувствовала важность обращения правительства к народу – заменить у станков рабочих, ушедших на войну. Приняли Шуру на Севмаш учеником токаря. Мастер станочных работ Екатерина Гостева сказала: «В школе ФЗО на освоение специальности отводится полгода, но у нас нет времени. За месяц ты должна научиться изготавливать корпусы мин для минометов двух калибров. Ростом ты мала – сделаем подставку под ноги».

Прошел месяц. Шура принесла первую готовую деталь к контрольному мастеру. Пожилой, с седой широкой бородой контролер долго рассматривал девушку с вымазанным машинным маслом курносым носиком. После замера детали помолчал и сказал: «Принимаю, годится, молодец. Да вытри нос, возьми вот тряпочку». «Спасибо, дедушка», - прошептала Шура.

В этот день она, захлебываясь от радости, рассказывала матери, как все было. Радостной приходила домой, хотя сильно уставала, работая наравне со взрослыми по 12 часов, без выходных. Чувствовала себя кормилицей.

А однажды случилась беда. В обеденный перерыв присела к теплой печке и крепко заснула. Кто-то этим воспользовался, вытащил кошелек, в котором лежали хлебные карточки на всю семью. Обнаружив пропажу, Шура закричала, зарыдала, поняв, что обрекла на голодную смерть семью. Ведь это была единственная еда – кусочки хлеба, залитые кипятком, да крошка маргарина.

В этот день легли без ужина. А утром Шура впервые почувствовала доброту русского человека. Безо всякого уговора почти все работники участка ежедневно стали отрезать от своего пайка по небольшому ломтику хлеба и класть их на тумбочку, стоящую у станка.

Потом была Победа! Молодой организм девушки был подорван тяжелым трудом и недоеданием, она заболела цингой. Знакомые уговорили Шуру уйти с завода. На швейную фабрику ее приняли портнихой. Приходилось ремонтировать, стирать белье и одежду для воинов Красной Армии.

«Хоть на день больше быть с тобой»

Познакомились мы с Шурой случайно. Ехали в одном купе поезда. Уступил я ей место на нижней полке, лег спать. Через несколько часов будит: «Вставайте пить чай». Я стал отказываться, потому что забыл у друзей узелок с продуктами. «Вот вам половинка булки, это на ужин», - угостила меня Шура.

Утром при прощании Шура протянула мне книжку: «Прочитайте, очень интересная. В деревне в сенокосную пору библиотека не работает. Если будет время – вернете».

С первого знакомства Шура меня очаровала: розовые пухлые щечки с небольшими ямочками, приятная улыбка, звонкий голос, распущенные по плечам волосы делали ее неподражаемой. Книгу вернул, а через несколько месяцев ухаживаний Шура переехала ко мне полно-правной хозяйкой, стала моей женой. Вскоре ее назначили бригадиром большого женского коллектива швейной фабрики.

В середине 1964 года Шура стала себя плохо чувствовать. Врачи определили первую стадию злокачественной опухоли, предложили сделать операцию, сказали, что другого выхода нет. Но жена от операции отказалась. Мне объяснила так: «Каждый раз вижу, как через несколько дней послеоперационного больного выносят из палаты вперед ногами. Я такой смерти не хочу. Переживу все боли, но хоть на день больше буду с тобой».

После обследования в областной больнице доктор заявил: «Не волнуйтесь, признаков раковой опухоли нет». Шура уволилась, исправно выполняла рекомендации врачей, болезнь отступила, и через четыре года она смогла вернуться на работу.

...До своего восьмидесятилетия Шура не дожила. На мраморной плите художник-гравер посоветовала произвести гравировку с фотографии молодых лет: «На фото ваша жена очень красивая. Когда будете приходить на могилу, всегда вспомните первую встречу, первую любовь». Я не возражал.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта