Весна на Советской улице

Рекорд редактора «Северного рабочего» Василия Петровича Соснина не побит до сих пор. Дай бог ему установить второй!

Вы сразу спросите: какой рекорд? Ну потерпите немного. В конце статьи найдете ответ и на первый вопрос, и на второй. Даже на третий, если он возникнет.

Дом с магазином

Конец 1971 года. Улица Советская, 11. Редакция «Северного рабочего». В кабинете главного редактора Василия Петровича Соснина собрались рабочие корреспонденты – рабкоры, забытая нынче социальная прослойка, которая, кстати, привносила на страницы газет не просто информацию, а правду о том, чем живут люди на предприятиях и как. Редактору сорок четыре года. Он приветлив, улыбчив и, как раньше писали, полон сил и энергии. Ну а задумок газетных у него вагон и пишущая машинка.

Совещание рабочих корреспондентов похоже на школьный урок. Правда, к доске не вызывают и ставят только «хорошо» и «отлично»: за статьи, корреспонденции, информацию.

- В сегодняшнем номере опубликована статья нашего молодого рабкора «Дом с магазином», - говорит Соснин. - В ней рассказывается о недостатках в работе Северодвинского горпищеторга, в частности, как оборудуется новый магазин на улице Ломоносова под названием «Приморский». Парень молодец, работает в торге инженером и не побоялся вынести сор из избы. Наш заведующий отделом промышленности Юра Шуков говорит, что из него может получиться журналист.

Вообще, слово «парень» - одно из любимых в лексиконе Соснина. А тогда я воспринял его как высшую награду: это ж надо – редактор «Северного рабочего» почти своим признает! Читателю нетрудно догадаться, кто был этим «парнем». Я сидел в кабинете редактора, как говорится, тише мыши. Соснин не знал меня в лицо и хвалил, как говорится, за глаза.

Теперь-то я знаю, что за глаза чаще ругают.

Чай вдвоем

Боялись ли мы редактора? Нет, уважали. Да, боялись. Боялись, если он отчитывал за фактическую ошибку в материале, за невнимание к внештатному автору. Тогда чистое, розовое лицо Соснина слегка багровело, а наши «фейсы» вначале краснели, а затем принимали цвет обоев – чтоб на их фоне быть менее заметными.

Правда, справедливости ради надо сказать, что сердился редактор достаточно редко, гневался – тем более. А если на очередной «летучке» хвалил кого-то, то коллега всю неделю ходил гоголем. Одно утешало: и у других оставался шанс примерить на себя шапку Гоголя. А учиться и соревноваться было с кем. Вспомните фамилии этих золотых перьев: И. Крылова, Г. Барболин, А. Сьянова, Р. Евглевская, Б. Линшиц, А. Мишарин, В. Клевцов. Увы, иных уж нет, а те – далече…

В редакцию он приходил рано - в шесть утра или в шесть тридцать. Приходил слегка взмыленный. На работу - только пешком. Воспитан был так, что не мог приказать или просить водителя служебной «Волги» в такую рань подгонять машину к своему подъезду. Да и, очевидно, уже тогда понимал, что надо больше двигаться, чтобы сохранить здоровье и дух.

Чашка чая для нас была не просто церемонией. Мы обсуждали, какие материалы идут в завтрашний номер, что будем ставить на «Фото дня», а что в качестве «гвоздя» - на субботу.

И вот как-то…

Как мы Брежнева хоронили

- Василий Петрович, Брежнев умер! - забегаю в кабинет Соснина.

- Знаю-знаю...- отвечает тот.

- Как будем номер оформлять?

Ответа нет. Впрочем…

- Давай Бочневой (в сектор печати обкома КПСС) позвоним.

- Давайте.

Соснин набирает номер газетной «царицы» восьмидесятых:

- Мария Антоновна, добрый день, Соснин.

В трубке слышится ответное приветствие.

- Мария Антоновна, не подскажете, как траурный номер оформлять? Может, из Москвы макет сбросили?

В трубке звучат жесткие нотки, а текст примерно следующего содержания: вы же опытный редактор! Принимайте решение и несите за него ответственность!

М – да… Чаще гневались: почему вы с обкомом не согласовали? Перед партией ответите! А как главный партиец умер, так…

После смерти Сталина страна тридцать лет не хоронила действующих генсеков. Поэтому ни у Соснина, ни тем более у меня не было опыта траурной «упаковки». А тут еще звонят коллеги из многотиражных, районных газет: выручайте, ребята. Вы же у нас признанные мэтры по оформлению! Тогда за ошибки в газете, слава богу, уже не расстреливали, не сажали, но по шапке редакторской могли дать крепко. А за генсека вообще могли катапультировать – обкомовским пинком!

Что делать? Понимаю, что выход надо искать не редактору, а мне, ответственному секретарю. Бегу в архив редакции и судорожно соображаю: в каком году умер Сталин? В пятьдесят третьем. Где тут подшивки «Северного рабочего» за этот год? Слава богу, есть. Листаю: январь, февраль, март – ура!!! Огромный портрет Сталина, страницы в жирной траурной рамке и соболезнования высших органов страны в строгом порядке. Соснин благословляет: делай один в один. Ага, вместо Сталина ставим портрет Брежнева, «ВКП(б)» заменяем аббревиатурой «КПСС» и прочая, прочая.

На следующее утро еле дожидаюсь открытия ближайшего газетного киоска. Скупаю все центральные газеты по одному экземпляру: «Правду», «Труд», «Известия»…

На душе становится легко. Вижу, что все коллеги из Москвы сработали по одному шаблону.

Занавес.

Рюмки не считайте!

Сейчас мы очень редко видимся с Сосниным. Но при встрече в редакции также пьем чай. Он, как скворец, с наступлением весны улетает в свое любимое Сельцо. Еще будучи редактором, отстроил себе там домишко и живет едва ли не отшельником. Из еды – хлеб да каша, рыба да грибы. Из всех развлечений выбрал, пожалуй, самые лучшие – ясное небо над головой, лесные тропинки, ружьишко да удочки. Не забыл и не забросил газету – пишет, печатается. Почти все так же подвижен и улыбчив, в одежде не изменяет моде восьмидесятых, полон творческих и житейских планов.

Да, чуть не забыл ответить на вопросы, вынесенные в подзаголовок, – о рекордах Соснина. Первый – никто так долго и успешно не руководил «Северным рабочим». Никто не собирал столь успешную команду. Именно при нем газета стала одной из лучших в стране. Ее тираж в ту пору превышал шестьдесят тысяч экземпляров! Ежедневно! Коллектив «Северного рабочего» тех лет – сборная журналистских звезд. К уже названным добавлю фамилии: О. Овчинникова, А. Фактурова, О. Химаныч, В. Капустин, Л. Сорокина. Одним словом, то была весна - весна «Северного рабочего».

Второй рекорд – Василию Петровичу 11 апреля исполняется восемьдесят лет. Давайте пожелаем ему дожить, как минимум, до столетия!

Автор обещал рассказать и о третьем? Да все просто! В день рождения мы с Сосниным и коллегами выпьем по рюмке. Причем не по одной. Здоровья у него на это хватит. А вы завидуйте, но не считайте. Лады?

Долгих лет жизни Вам, Редактор!

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта