Северодвинский сынок

«Я решил, что могу обратиться к городу на «ты». Что касается Александра Ипатова, дизайнера издательства «Северная неделя», автора юмористической страницы «Северный брехунок», автора стихотворений, кинофильмов и даже гимна Северодвинска, члена Союза писателей РФ и так далее и так далее, то мы по его поводу давно разделились на два лагеря.

ОДНА часть нашей редакции, как тот басовский бандит из «Приключений Электроника», живо интересуется: люди, где у него кнопка? Другая часть эту кнопку ищет. Ту, на которую многочисленные музы поочередно кладут свои безжалостные изящные пальчики, заставляя Александра Васильевича двигаться, двигаться и двигаться. Похоже, останавливаться на достигнутом он и не думает, а ведь на днях мы поздравляли Ипатова с 55-летним юбилеем.

«С высоты птичьего полета»

- Александр Васильевич, так где у вас кнопка?

- Одна большая кнопка для меня – это Северодвинск. А очередной юбилей – просто повод еще раз почитать, спеть и поговорить о городе, без которого я не могу, о его проблемах, кстати. Поэтому приглашаю горожан на свою творческую программу «Северодвинск – любовь моя». По сути, это результат многолетней работы над книгой и фильмом, которые называются «С высоты птичьего полета». Но не буду раскрывать всех тайн. Место встречи - Дом офицеров, 24 марта, в шесть вечера.

- Тогда откройте другую: у вас с городом взаимная любовь?

- Надеюсь, поэтому и решил, что уже могу обратиться к Северодвинску на «ты». Прежде всего потому, что всю сознательную жизнь я связан с ним неразрывно. Эта пуповина, к счастью для меня, не порвалась, хоть и могла.

- Вот как?

- Несколько лет тому назад мой брат, профессор, военный медик, позвал в Москву возглавить издательский центр госпиталя Бурденко. Думал, мучился, сомневался и решил остаться. Я, даже когда в отпуск уезжаю, неделю-две спокойно живу, а потом тоска… И по улицам, и по людям. Почему? Не могу объяснить. Есть такое понятие «маменькин сынок». Я, наверное, северодвинский сынок. Какие бы стихи ни начинал, все в итоге сводится к тому, что это стихи о городе. И я вижу, чувствую - они принимаются моими земляками. Думаю, потому, что эти стихи непридуманные и многие горожане переживали и переживают то же, что я.

- Интересно, Александр Васильевич, что же для вас город «с высоты птичьего полета»?

- В истории города много страшных страниц, и об этом нельзя забывать. Но Северодвинск – это защитник всего нашего Отечества, и забывать об этом нельзя. Более того, к пониманию и осмыслению города, на мой взгляд, нужно подходить с пониманием той глобальной задачи, которую он выполнял и выполняет. Поэтому в гимне у меня есть строчки: «...с одним на всех нелегким делом, на всех Отечеством одним».

О любви к отеческим гробам…

- Вы сказали, что хотели бы поговорить с северодвинцами, с вашими верными или новыми слушателями, о городских проблемах. О каких?

- Например, «о любви к отеческим гробам», как писал наше все Пушкин.

- Не юбилейная тема, Александр Васильевич…

- Да, она вечная. Ведь что отличает человека от животного? Не единственное, но, думаю, главное - животные не заботятся о своих усопших. А человек способен и обязан это делать. И когда человек теряет эту способность, он теряет право называться человеком. Мне бы не хотелось терять право называться человеком, не хотелось бы, чтобы рядом со мной жили потерявшие это право.

Два наших действующих кладбища – одно рядом с радиоактивным могильником, другое рядом с городской свалкой – не приносят нам чести. Может быть, в данный момент ничего изменить нельзя, но и радоваться этому факту я тоже не желаю. Даже в этих условиях попытаться изменить ситуацию можно. Можно и нужно поднимать поваленные кресты, чистить, облагораживать территорию. Господи, в Европе кладбища как парки, где живые знакомятся со своими людьми и со своей историей. Это места покоя, а не расстройства от одного взгляда на то, что творится с человеком после ухода в мир иной.

- Помню, как вы ходили по чиновничьим инстанциям, просили восстановить табличку на монументе невинным жертвам Ягринлага. У меня складывается ощущение, что, по большому счету, история и память эта не многим и нужна.

- Действительно, в самые гнусные, полуголодные времена кто-то украл и пропил табличку из цветного металла. У чиновников и депутатов денег не нашлось. Но, слава богу, есть в Северодвинске понимающие люди, сделали они на свои деньги гранитную табличку. Но и сейчас работы по поддержанию мемориала в должном, приличном состоянии много. Слышал, что кладбищем заинтересовались и вроде бы собираются выделить деньги на его обустройство немцы. Там захоронены и их военнопленные. Куда это годится? Мне так стыдно. Думаю, по весне мы с ребятами из клуба «Десантник» Николая Ширяева займемся деревянными мостками к мемориалу. Хватит уже живым к памяти своей по канавам добираться.

- Александр Васильевич, вы по натуре оптимист или пессимист? Что-то не могу понять вас.

- Изначально пессимист, осознающий гнилую суть данного явления. И вообще, пессимизм, по-моему, прерогатива молодости. Я в таком духе свое первое стихотворение написал:

Я знаю точно,

ты не прилетишь,

Сорвав с петель

печать молчанья.

Скрип двери мне

приносит лишь

Кошмары в цвете…

Но с годами понимаешь - радоваться нужно, добро делать нужно, иначе с ума сойдешь. Мне в этом смысле нравится совет, данный Фазилем Искандером. Подошел к краю пропасти, убедился, что там ничего нет, и возвращайся обратно. Поэтому при любом удобном случае стараюсь не казаться, а быть оптимистом.

- А как это - стараться быть? Вы что-то для этого специально делаете?

- Да, принял за правило никогда ни с кем не ругаться. Да сделай ты доброе ближнему своему – в первую очередь тебе приятно и хорошо станет. Человек любит в другом человеке то добро, которое от него получил. Что поделать, такие мы, люди. Довольно подленькие скотинки.

Человек может все,

и его это гложет.

Пожелает – спасет,

пожелает – заложит

И обратно спасет

для ножа гильотины.

Человек может все…

- Ваше?

- Мое.

16 килограммов стихов

- Меня давно занимает вот какой вопрос, Александр Васильевич. В прежние времена роль и общественный статус человека пишущего были столь высоки, что императоры приглашали их наставниками к своим отпрыскам, а генсеки считали за честь дружить. Что случилось? Почему сегодня хороший писатель – тот, кого покупают в магазинах? Понятно, что Путину не придет в голову советоваться с Оксаной Робски, но с Игорем Ефимовым, к примеру, мог бы. Хоть тот и живет сейчас в Штатах.

- Во-первых, полная девальвация мысли и слова. Многие литераторы говорят одно, делают другое, а думают третье. Во-вторых, девальвация книги, которая превратилась в печатную продукцию. Продукцию! Раньше книгопечатание осуществлялось хотя бы по каким-то критериям, справедливым или нет, правильным или нет, - они были. А в Союз советских писателей вступить – почет тебе и уважение пожизненно. Некоторые вступали специально, чтобы вылететь со скандалом, но слова «пиар» мы тогда не знали. Справедливости ради, в СССР тоже чудеса творились! Иногда смешные.

- Например.

- Знаю, что на творческих семинарах молодые советские поэты, жалуясь на черствость редакторов, предлагали маститым советским поэтам отправить свои стихи в литературные журналы под псевдонимами. И этим маститым присылали шаблонные ответы, мол, никуда не годится, учитесь, учитесь и еще раз учитесь! Хотя редакторов можно было понять. В «Юность» ежедневно 16 килограммов стихов приходило.

- Я так понимаю, сейчас молодым везде у нас дорога, были бы деньги?

- Точно, если у тебя есть определенная сумма денег, можешь выпустить любую ахинею. Ведь издательское дело теперь бизнес, где законы рекламы, так называемая «раскрутка» работают в той же степени, что и в шоу-бизнесе. У людей же поистине талантливых, совестливых, как правило, нет возможности продвинуться, донести себя до читателя. Нет денег. Унижаться с протянутой рукой по спонсорам тоже не каждый захочет.

- Это навсегда, как вы думаете?

- Думаю, это временное явление, не может эта бездуховка долго длиться. Прорыв будет, обязательно. «Остров» посмотрела практически вся страна – разве это не прорыв? Но нашим деятелям культуры нужно еще зарабатывать право быть выслушанными не только собственной женой.

- Александр Васильевич, вы право быть выслушанным, наверное, уже заработали. Но ведь концертные залы не та кузница, где куются уважение и любовь читателя. Согласны?

- Абсолютно. Поэтому очень люблю выступать в школах, институтах, с удовольствием читаю в интернате для детей на ул. Воронина. Там публика очень искренняя и благодарная, а главное, это общение для ребят и педагогов очень важно и необходимо. Поэт жив заинтересованными, сияющими глазами человека напротив. И если кто-то этого не понимает, значит, он просто складывает слова в строчки.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта