Много загадок преподносит жизнь ветерану труда Василию АникиевичуЭтот пожилой человек подошел к нам, сотрудникам газеты, на встрече с читателями. И по правде сказать, сразу же подкупил – вопросами о газете и пожеланиями ей.Мы решили ближе познакомиться с внимательным читателем, ветераном труда Василием Никитовичем Аникиевичем. И убедились: рассказать он может о многом…Молодость моя – БелоруссияРодился он в 1938 году в белорусской деревне Чутьки, что в Витебской области. Обычная крестьянская семья, пятеро детей. Военное детство в оккупированной Белоруссии, которое видится Василию Никитовичу тоже обычным, если только можно так сказать.В его деревне немцы не стояли постоянно, и при их приближении дети по слову родителей обычно бежали в лес, где были устроены землянки. Не раз вслед беглецам раздавались выстрелы. Но несколько раз все же пришлось столкнуться с иноземными солдатами. Запомнилось, как те первым делом смотрели, есть ли в хате керосиновая лампа и заправлена ли она. Наличие керосина, видимо, обличало в крестьянине партизана – били за это жестоко.Вообще, рассказ о войне дается Василию Аникиевичу тяжело. Даже воспоминания о долгожданном освобождении для него омрачены. Конечно, несказанная радость была, когда в деревне появились вооруженные люди в форме и раздалось: «Наши!» Но и идиллической картины Василий Никитович не помнит.А помнит, как разгоряченные недавним и недалеким боем красноармейцы требовали: «Говорите, кто здесь фрицам помогал? Где эти шкуры?!» Помнит, как кричали те, на кого указывали селяне: кто-то – что его заставили немцы, кто-то – что это ошибка. И конечно, не забудет Василий Аникиевич, как скоро на задворках раздались выстрелы…Война – не для детей. Да и не для взрослых тоже.Самая большая радость…Потом была начальная школа и семилетка в семи километрах от деревни. Поначалу один букварь на всех, «тетради» из клочков газет, трофейных военных карт. До четвертого класса ходил в лаптях. Потом купили первые в его жизни кирзовые сапоги…- Как я ими любовался! – улыбается Василий Никитович. И, чуть помедлив, добавляет: мол, всякое было в жизни, но такой радости он не припомнит…Вот и семь классов позади – начинается рабочая жизнь. Ремонт железной дороги, тысячи и тысячи перенесенных шпал. Потом на полгода уехал пытать счастья в Сибири – рубил лес, завербовавшись в предприятие «Иртышлеспром».- Думал – деревенский, так и рубить умею. А морозы - за сорок, а работать надо, только с минус пятидесяти запрещали. И все равно хорошо жили. И белорусы из польских районов, и молдаване, и чеченцы – все были, национальностей, наверное, пятьдесят. И хорошо было!Но подошел и 1957 год, а с ним призыв в армию. Вернее, на флот. Учебка в Кронштадте, затем Северодвинск и Западная Лица.Служить выпало на первой советской атомной лодке – К-3, легендарном впоследствии «Ленинском комсомоле».…и самое суровое наказаниеКому-то в наши времена это удивительно, но воспоминания о четырех флотских годах у Василия Аникиевича прямо-таки благостные. Царская рыбалка с пирсов Западной Лицы для него более яркое впечатление, чем суровая природа и быт полярной базы. Да и что могло удивить парня с белорусским военным и сибирским таежным опытом? К тому же матросы на плавбазах жили сравнительно комфортно и питались отлично – Василий Никитович и сейчас вспоминает икру и соки, шоколад и вино…Конечно, бывало всякое. Походов на долю первых экипажей первых АПЛ, правда, выпало мало: экспериментальное оружие еще предстояло осваивать, уже в процессе службы выявлялись разные технические проблемы. Но приказ завести на бочку дополнительные концы в осенний шторм – это обычное дело. Однако и здесь проскальзывает в рассказе что-то патриархальное. Мол, приходишь вымокший, продрогший к командиру БЧ: согревающего бы! А тот: ишь чего захотел! Матрос и уходит. Понятно, не положено, улыбается Василий Аникиевич…Об офицерах – отдельный разговор. Большинство из них характеризует для бывшего торпедиста К-3 какой-то один главный признак. Командир Осипенко – спокойный, комдив Сорокин – строгий… Но есть в его памяти, как у всякого служившего на флоте, фигуры особые. Вот капитан-лейтенант Могила, один из первых, с кем столкнулись Аникиевич с товарищами после учебки.- Как моя фамилия? – спрашивает Могила.- Вроде Гроба, - не долго думая отвечает матрос.- Я тебе покажу гроб! – сердится каплей. – Сниму с вахты, по-новой заступишь без отдыха!Но суровости, тем более жестокости Василий Никитович не помнит. Помнит, что вышестоящие командиры вообще редко наказывали подчиненных. Обычно поручали разобраться непосредственным начальникам, которые лучше знали и дело, и самого провинившегося. А если и вмешивались, то это оставалось для подчиненного, скорее, образцом педагогического искусства.Например, однажды Василий Аникиевич стоял на пирсе. Из-за непогоды глубоко надвинул на голову капюшон. Не заметил, как приблизился начальник штаба соединения, и не приветствовал его вовремя. Ну, подумал, что-то будет... А офицер лишь посмотрел на него и сказал:- Нет, ты не моряк!И пошел своей дорогой. А Василий Никитович помнит это «наказание» до сих пор. Наверное, потому, что на самом-то деле был настоящим моряком…В ущерб здоровьюВ Северодвинск Аникиевича завербовали еще во время службы. Первые годы он и на «гражданке» оставался матросом и затем боцманом – работал в 22-м, воднотранспортном цехе Севмаша. Затем избрал профессию электросварщика. Сначала ученик, затем получил третий и четвертый разряды. Цех «полсотый», затем «полста пятый» – с самого начала, с того времени, когда эту ударную стройку на заводе называли в шутку БАМом.Работа сварщиком принесла и беду - марганцевую интоксикацию. После нескольких обследований недуг признали профзаболеванием, и Василий Никитович сменил специальность – до пенсии доработал слесарем по ремонту и обслуживанию вентиляции. На отдых ушел в 1989 году. Болезнь прогрессировала, сейчас Василий Аникиевич – инвалид второй группы.Заслуженный отдых да еще нездоровье, наверное, располагают этого деятельного человека к размышлениям – и житейским, и почти философским, но во всех случаях еще и политическим. С уважением отзывается мой собеседник, например, о президенте Беларуси, чью деятельность летом, выбираясь в родные края, наблюдает не по телевизору, а в практических ее результатах.- А что у нас? Почему не на Север людей привлекают, а платят, чтобы с Севера уезжать? Политика такая? Какая ж это политика? А лодки? Эх, лодки-то какие хорошие, ведь не старые совсем - режут! «Акулы» режут, «Граниты» наши разрезали оба! Ну, гонка-то не нужна, конечно, но так-то вот зачем? Какая же это политика?.. Не дипломат я, не по-нимаю!.. Ладно мне, я старик. Но ведь дети есть, внуки!.. Да, кстати, очень бы хотел в Одинцово переехать с сыном – чтобы с обоими детьми вместе быть. Да как, если квадратный метр в Одинцове дороже, чем здесь квартира?..Суд идетМного, много для Василия Никитовича непонятного в нынешней жизни. Взять хоть даже тяжбу, которую он сам ведет с родным заводом. То, что более или менее ясно юристу и просто стороннему наблюдателю, ветерану труда Аникиевичу, как и тысячам его ровесников, никак не понять.А дело таково. В середине девяностых, когда на заводах вместо зарплаты выдавали буханки хлеба, приостановились и выплаты возмещения вреда здоровью, в том числе и инвалиду Аникиевичу. Потом выплаты возобновились, но за ту задержку, которая была с октября 95-го по июль99-го, бухгалтерия самого же Севмаша начислила пени – 21409 рублей 72 копейки. В феврале 2001 года Василий Никитович написал заявление о взыскании пени и обратился с ним на Севмаш, а затем и в суд. И получил около трех тысяч – за три года, предшествовавших дате обращения.Аникиевич много куда обращался, но решения принимают не в его пользу. Судебные и прокурорские инстанции повторяют ссылки на закон. Во-первых, «пропуск срока обращения в суд является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований» (ст. 199 ГК РФ). Во-вторых, срок давности в подобных делах – именно три года, за этот срок и произведены выплаты, все юридически безупречно, объясняют ему. А в аппарате уполномоченного по правам человека в Архангельской области Аникиевичу ответили не просто грамотно, но и красиво: в нашей стране суды осуществляют свою власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только закону…Только Василий Никитович никак этого не поймет. По его-то простому разумению, если уж сами признали, что должны, то и выплатить нужно все сполна, как только возможность такая появилась.Вот и тянутся его хлопоты. Недавно ему еще посоветовали попробовать доказать, что срок обращения в суд был пропущен по уважительной причине...И мне кажется, что даже не деньги так важны для ветерана, как вера – в то, что есть на свете какая-то другая «политика». Понятная.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
