Роман Карцев: «С любовью бороться бессмысленно»

Райкин выгнал артиста за... наглость

Роман Андреевич и его сын Павел вошли в наш каминный зал за двадцать минут до начала «прямого провода». Просто самолет приземлился минута в минуту, мастерство нашего водителя сыграло свою роль, прибавьте отсутствие пробок на дороге в субботний полдень... В общем, график поломался в лучшую сторону. Не дожидаясь первого звонка, приступили к разговору.

- РОМАН Андреевич, многие ваши номера в разные годы носили сатирический характер. Были ли когда-нибудь у вас трения с властями на этот счет? Запрещали ли вам играть ту или иную миниатюру?

- Трения были всегда. Хотя мы в ту пору не могли назвать себя сатириками, занимались все-таки театром, образами, характерами, положениями. Театр миниатюр - это не эстрада и не БДТ, что-то среднее. Были у нас и лирические номера, и трагические, и грустные, и сатирические. Люди думали, что мы думаем, а мы и не думали в это время. Это зритель думал, что мы думаем... А сложности, конечно, были. Когда мы работали в Одессе, Киев над нами висел, как черный ворон. Киев не любит Одессу на протяжении многих лет, потому что в Одессе очень часто проявлялись индивидуальности - и в музыке, и в литературе... Я уже не говорю о Бабеле, Ильфе и Петрове или Жванецком. Даже я вот теперь начал писать.

Почти все наши спектакли были как бы запрещены, но мы играли - все равно. В Одессе запретили - мы играли в Ленинграде, там «поставили крест» - играли в Новосибирске... Наша страна вообще непонятная. В одном месте вас ругают, в другом - восторгаются.

- Как вы оцениваете состояние юмора на сегодняшнем телевидении? Бесконечные «Аншлаги», «Смехопанорамы», над которыми давно никто не смеется. Кажется, на ТВ уже только ленивый не шутит и не величает себя юмористом.

- Об этом я ничего не могу говорить, потому что я все это не смотрю. Я их всех прекрасно знаю. Мне достаточно один раз глянуть, чтобы понять, что к чему. Каждый сходит с ума по-разному. Раз люди смотрят, значит, у этих передач есть рейтинг, пускай тешатся. Запрещать нельзя, можно просто не смотреть. Включайте лучше канал «Культура», где меня показывают довольно часто. Уже прошли целые спектакли: «Птичий полет», «Искренне ваш», «Престарелый сорванец», это все Жванецкого. Потом «Зал ожидания» Семена Альтова... А те, кто смотрит Первый канал, пускай смеются, что мне, жалко, что ли? Нельзя запрещать и негодовать. Кого-то устраивает, и Бог с ними.

Я отношу себя к «шестидесятникам». Мы с Витей Ильченко отработали семь лет в Театре Райкина, это была настоящая школа мастерства и хорошего вкуса. У нас звучала не «ржачка», а нормальный человеческий смех.

- Роман Андреевич, с журналистами вы встречаетесь часто. Какой вопрос для вас наиболее банальный, и какой, на вашей памяти, был самым оригинальным?

- В основном спрашивают одно и то же. Особо оригинальных я не припомню. Разве все упомнишь, что спрашивали за сорок три года работы? А так - спрашивают, как семья, как дети, какие творческие планы, где Жванецкий, как вы уже тринадцать лет работаете без Ильченко...

- Обычно юмористы, блистающие остроумием на сцене, по жизни люди невеселые, замкнутые. Тот же вечно унылый Альтов... А какой вы вне профессии?

- Я очень редко смеюсь. Не потому, что я такой угрюмый. Я не нахожу, над чем можно расхохотаться, Хотя очень люблю клоунов, особенно Юрия Никулина. По телевизору юмор совсем не смешной. И Райкин тоже был мрачный в жизни, и Чаплин не относил себя к весельчакам. Это нормально. Вот «аншлаговцы» шутят беспрерывно на сцене и в жизни, особенно когда собираются вместе. Это ужасно. Как говорила Дубовицкая, наших юмористов хлебом не корми, дай пошутить. Случись такое при Райкине, острякам бы сильно влетело. Юмор должен аккумулироваться для работы, нельзя растрачивать себя на мелочи, в конечном итоге мы и имеем такой вот невеселый плосковатый «Аншлаг».

Фильмы Гайдая меня не смешили. Да, хорошие актеры, но я не люблю, когда юмор придуман. Это нельзя придумывать. Улыбка и смех должны возникать из жизни, из каких-то неожиданных ситуаций.

Многих удивляет, когда я говорю, что больше всего меня смешил фильм «Семнадцать мгновений весны». Я хохотал до безумия. Это же настоящая пародия. Как можно так вдумчиво играть разведчика, которого могут поймать в первой серии! Играют все гениально, замечательные актеры, но фальшь присутствует в каждой сцене. Это вызывало у меня истерический хохот. Я ведь их всех знаю... Ну как можно себе представить Табакова немцем? Или Леню Куравлева, с которым в баню ходим. Замечательный Леня Броневой, с которым мы давно знакомы, над ним я хохотал до нервного тика. Ну не бывает таких немцев. Такой же абсурд, когда немцы или американцы играют наших так же серьезно.

- Ваше отношение к анекдотам?

- Никак не отношусь. Анекдоты хороши в меру, как секс. Их можно рассказывать в бане, полуголым, с друзьями. А сейчас это стало модным, даже журналисты в конце говорят: «А сейчас какой-нибудь анекдот от Карцева». Хороших анекдотов очень мало. Очень. И потом, их надо уметь рассказывать. Вот Никулин рассказывал мне один анекдот двадцать раз, и я все равно смеялся, так это было неожиданно и талантливо. А то, что во Дворце съездов устраивают какие-то грандиозные анекдотические шоу, это вообще неприлично. Рассказывают анекдоты на такой огромный зал, совсем не умея этого, а ведь это дело интимное, требуется круг близких друзей. А читать байки, выхваченные из Интернета, дело нехитрое и непорядочное.

- В вашем творческом багаже до обидного мало киноролей. Мечтаете о новых картинах? То, что вы сыграли, все интересно, но хотелось бы больше.

- Знаете, у меня ведь были очень неудачные съемки. Когда-то Виктюк в Одессе снимал фильм про Володю Дубинина, я играл повара в катакомбах. Фильм прошел незаметно, его никто и не запомнил. Потом «Нечистая сила». Куски в картине были приличные, но сам фильм не удался. В «Волнах Черного моря» у меня симпатичный эпизод. Рязановские фильмы неплохие.

Сейчас я снялся в «Мастере и Маргарите», играю дядьку из Киева, который приехал «по квартирному вопросу». Надеюсь, что у Бортко что-то получится, очень интересный режиссер. Вспомните «Собачье сердце» или «Идиот». Настоящий Мастер. Вообще-то, к кино я равнодушен, этим больше увлекается мой сын, в первых сериях «Солдаты» он сыграл сержанта Рылеева. Реклама была занятная, где Мозг и Желудок. Вот мой Пашка и есть тот самый Желудок. Сейчас у него появилось очень интересное предложение, но не буду говорить заранее, чтоб не сглазить.

- Кто еще снимался а «Мастере и Маргарите»?

- А я не знаю. Снялся в своем эпизоде с Филиппенко и ушел. А остальных не ведаю. Вместе со всеми увижу в кино. Так же было в «Собачьем сердце». Я все терзал Бортко: «Где этот Шариков? Я хочу его увидеть». Отвечает: «Придет время, увидишь». Готовлюсь к съемкам, вдруг в гримерку входит человек, а я как начал хохотать. Говорю режиссеру: «Все ясно, Володя, где ты такого нашел?» Оказывается, в Алма-Ате. Артист Русского театра. Ну надо же таким уродиться! Точное попадание «в Булгакова». Его еще где-то снимают, но очень неудачно. Все дают роли дебилов, а артист очень неплохой.

* * *

- Роман Андреевич, вам звонит Марианна.

- Очень приятно.

- У меня вопрос от себя и от мужа. Как вы разыгрываете друзей и как разыгрывают они вас?

- Меня никогда никто не разыгрывал, и я в этом не грешен. Как любой серьезный человек, я не люблю розыгрыши. Иногда неудачной шуткой можно человека довести до инфаркта, нельзя этого делать.

- Что вам понравилось в нашем городе? Увидели что-то смешное?

- Я же ничего не видел. Прямо с самолета - в редакцию. Самое смешное, что сейчас я с вами разговариваю.

* * *

- Роман Андреевич, знаю, что вы объездили весь мир.

- Не весь, не был в Индии, Китае и Японии. Там нет нашей публики, а я по-японски плохо говорю.

- Но с театром Райкина-то вы поездили?

- Да, играли спектакли на чешском, польском, немецком, румынском, венгерском... Но все же я выезжаю туда, где понимают по-русски.

- Почему вы расстались с Аркадием Исааковичем?

- Он очень сложный человек, не принимающий никакой импровизации. А нам с Витей стало сложно работать в строго оговоренных рамках. В одной из миниатюр я вставил фразу «от себя». Тут же оказался «на ковре». Мэтр спрашивает: «Может, вы понимаете юмор лучше меня?» Не задумываясь, ответил: «Видимо, да». За что и был изгнан тут же с формулировкой «за наглость».

- Чему Роман Карцев посвящает свободное время?

- В отличие от прежних лет времени теперь предостаточно. Плаваю дважды в неделю по полтора километра. Играю в большой теннис. Чтобы быстрее плыть, в это же время повторяю текст. Спорт помогает мне держаться в форме.

* * *

- Роман Андреевич, звонит ваш поклонник. Как вам удается бороться со всенародной любовью?

- Вот вам и нестандартный вопрос. Я с ней вообще не борюсь. Часто приходится ездить в метро, сейчас в Москве такие пробки кругом. Узнают, благодарят, улыбаются, хотя не сразу.

Когда-то у нас с Витей первое отделение работали неизвестные тогда Алла Пугачева, Соня Ротару, Юра Богатиков. Как говорится, были «на разогреве». Аллу уже стали узнавать, появилась популярность. Как-то она пришла на концерт разъяренная: достали поклонники и фанаты. «Знаешь, - говорю, - девочка, сейчас тебя встречают, провожают. Но придет день, когда не будет ни того ни другого. Слава и внимание - все так скоротечно и призрачно!» Так что мне приятны любые проявления знаков внимания, в том числе и ваш звонок.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта