Сотни преступлений помогла раскрыть судмедэксперт Малышева
Все-таки был в женской моде шестидесятых годов века прошлого особый шарм: шляпка с вуалью, платье, которое, все скрывая, достоинства фигуры подчеркивало. И - шик летнего наряда - изящные перчатки. Некоторые советские модницы, правда, считали эту деталь лишней и для теплого дня неудобной. А Галина Михайловна Малышева их на руках и не замечала - после рабочих резиновых.- Где мы работаем? - спросил ее однажды мужчина, пожелавший познакомиться с элегантной дамой.- В морге.- Как зло вы шутите, - обиделся потенциальный кавалер.Ничего себе шуточкиО своей работе она никогда никому ничего не рассказывала, доверяя самую последнюю в жизни человека тайну только соответствующим органам и документам. В них каждый раз расписывалась под грозным напоминанием об ответственности за заведомо ложное заключение (ст. 181-182, до семи лет). И очень не любила, когда ее узнавали незнакомые люди. Не потому что профессии своей стеснялась - неприятно было слышать: «Помните, вы родственника моего вскрывали».В советские годы, когда в газетах и по телевизору об ужасах не принято было рассказывать, и потому их как бы и не было, город жил слухами. А Галина Михайловна одной из первых узнавала правду и помогала раскрывать преступления.- Раньше убийств тоже много было, и криминальных, и бытовых. Но я ходила по ночным улицам без страха. А теперь почему-то боюсь.«Бояться нужно не мертвых, а живых», - твердим мы сами себе. И страшимся всего. Вот и я, издалека, чтобы не показаться специалисту суеверной дурочкой, завожу разговор о том, что пугает.- Вы прямо как моя соседка по дому. Больше всего бабушка боится, что ее живой в гроб положат. Не положат! В моей практике такого не было. Приведений я тоже никогда не видела и не боялась. Работала без страха с живыми и мертвыми. В год около полутора тысяч людей на экспертизу приходили. И в среднем по пять трупов в день: больничных, криминальных, тех, чьи дела вели заводская, военная прокуратуры. В морге прошла все, от «а» до «я»... Прокурор Бызов, это он меня, хитрюга, уговорил в 1963 году работу поменять (боже мой, уже полвека прошло!), всегда удивлялся, как быстро и точно все делаю. Говорил, что не раз посылал мои заключения в область для проверки: «Они то же самое писали в толстых талмудах, что ты выдавала на двух страничках»... Знаете, когда я начинала, из военной прокуратуры целым автобусом приезжали посмотреть, как «девушка трупы режет». Несолидный у меня был вид. А работа - мужская. На этой работе спивались сильные солидные мужики под понимание окружающих: кто ж такое выдержит на трезвую голову. «Боже упаси, никогда не пила и не курила», - машет рукой Галина Михайловна, когда я спрашиваю насчет «традиционных» способов расслабления. И рассказывает об альтернативных:- Анекдоты, лыжи, велосипед, театр, танцы - с детства и до шестидесяти лет. Подружки-учителя, их у меня двенадцать было, книги и путешествия в отпуске. Всю страну объехала. Знакомая женщина, тоже врач, мне однажды сказала: «Ты молодец, а я нигде не была, ничего не видела, всю жизнь только деньги копила. Потом еще и муж к молодой ушел». А мне и копить нечего было, сначала 68 рублей получала, затем 85, через десять лет - 110.- И, извините, ничего «сверху»?- Это вы насчет подношений от родственников? Боже упаси! Наверное, брали санитары, но меня это никогда не касалось. «Баловень судьбы»Силу своего характера Галина Михайловна не переоценивает: «Просто знала, что всегда нужно говорить только правду. Еще жизнь научила, что жалеть людей нельзя. Для их же пользы». А вот отдельные представители сильного пола и внутренних органов ее недооценивали. Однажды на защиту доктора Малышевой даже Верховный суд встал. После чего обидчик в погонах пожаловался коллегам: «Чтобы я еще раз с бабой связался». Они же его и поправили: «С бабой можешь связываться, а с этой женщиной - не сметь!»- Нож, твердый тупой предмет... - сколько раз я писала в заключениях об орудиях убийства. Но бывало и такое: сердце здоровое, а человека нет. Словом ведь тоже убить можно.Это ей еще в детстве учителя объяснили. Настоящие классные дамы - бывшие княгини, выпускницы Смольного, вдовы белых офицеров, каким-то чудом или по «недосмотру» допущенные до воспитания советских детей. Воспитала «белая кость» девчонку так, что не раз ее потом спрашивали: «У вас отец, наверное, чином не ниже генеральского»....От отцовской оплеухи Галина отлетела в угол. «Я тебя кормить не буду», - добавил он на словах, когда узнал, что своевольная дочка поступила в мединститут. К маме за защитой не кинешься, ведь отец взбеленился после ее постоянных упреков: «Девке образование не нужно, хватит и десяти классов». Со счета родители сбились, пытаясь вести учет ее кавалеров. Думали, выйдет за состоятельного, семье помогать будет. Потом решили мечту сломать и уехали из Таганрога в наши края, не дав Галине получить аттестат зрелости.А она хотела стать физиком-ядерщиком, еще лучше - гидом-переводчиком. Но в Архангельском пединституте на инфаке отрезали путь поступления: «Вы в своем уме, кто вас примет без документов?» Ответ на этот вопрос появился через несколько дней: профессор мединститута Матусис, рискнувший нарушить правила. В общем, Галин аттестат с пятерками пришел по почте к тому самому дню, когда она сдала все вступительные экзамены на «отлично». За что и получила оплеуху.- Наверное потому, что не знала любви в семье, мне всю жизнь хотелось нравиться людям... Но на родителей, простых людей, я зла не держу. И, как в любимой песне Газманова: «А я хмурые дни оставляю судьбе, а я светлые дни оставляю себе». А люди думали, что у меня все само собой получается, «баловнем судьбы» меня называли.«Везунчик» Галя ушла из дома, жила в общежитии на стипендию. На каникулах знавший ее историю комсорг помогал с бесплатными путевками. От родителей за шесть лет учебы был только один привет. Передали ей, как складывал отец предложения из одних матов, узнав, что дочка обстригла свои шикарные косы.«Хочется при жизни понять, что такое смерть»Так стала хирургом, потом судмедэкспертом. Требовательным, судя по тому, что один из недоброжелателей, пока ему по рукам не дали, ее имя в межведомственных бумажках через букву «д» писал. И строгим: «Из меня слезу нельзя вышибить было». Эта закалка еще с городского онкодиспансера, куда попала по распределению.- Там страшнее работать, чем в морге. Когда люди на твоих глазах умирают - это очень тяжело. С трупами легче.- А вид, а запах? Неужели можно привыкнуть к этому до такой степени, чтобы в соседней комнате булочку жевать, - вспоминаю киношные штампы. - Я чай там никогда не пила. А вот с сыном случай был. Решила его в мединститут затянуть. Привела в архангельский морг на экскурсию, ему мои знакомые все показали, рассказали, а потом предложили: «Пойдем, Володя, чайку попьем». Вот тогда он не выдержал, на улицу пулей вылетел: «Нет, мама, я уж лучше буду, как отец - по железу». Мальчишкой я его и на свою работу однажды привела, в воспитательных целях. Показала легкие курильщика. Мне потом говорили, что это жестоко. Но у парня после такого урока даже мысли не было сигарету взять.- Было ли что-нибудь, вас удивившее, запомнившееся на всю жизнь?- Из разряда «забавное»: однажды мы с коллегой спиртом стирали синяк у женщины, которая пришла снимать побои. Оказалось, она его чернилами нарисовала. А самый страшный случай был в первый день моей работы в морге. Возле железнодорожного вокзала семнадцатилетняя девушка бросилась под поезд. До сих пор перед глазами та картина: лежит на столе молодое тело, а рядом отрезанная голова с косой. После такого меня уже ничто не удивляло, за все 32 года работы. Представить невозможно, до какой степени нужно переживать здоровому, красивому человеку, чтобы добровольно жизнь оставить. Отчаяние, любовь? Не понимаю... Может, просто сама не умела так отчаянно любить... Но ведь жить - это очень интересно. И в 75 лет тоже. Главное, чтобы мозги не подвели и душа молодой оставалась.- В теле есть место для души?- Я думаю, что, все-таки, в мозгах она находится.Материалистом, что при ее работе не удивительно, Галина Михайловна была до семидесяти своих лет, пока не поверила в Бога. Значит, и в то, что жизнь бесконечна.- Смерти я не боюсь, просто немножко не по себе становится, когда о ней думаю. Очень мало возле меня людей осталось, иду по старому кладбищу - почти все знакомые. Вот это ужасно... И все больше хочется понять, что же это такое. Видите, какую книгу изучаю - «Тайна смерти». Самосовершенствованием занимаюсь, вместо того чтобы с бабульками у подъезда на лавочке сидеть.В общем, смотрит Галина Михайловна только вперед. А по моей просьбе оглянувшись назад, неожиданно говорит: «Если бы начать все сначала, ни за что бы не пошла на эту работу. Как же я все это выдержала...».P.S. Галина Михайловна очень любила фотографироваться, с детства и до того дня, когда пришлось для нового паспорта снимок сделать. Теперь открывает этот документ, чтобы насмешить знакомых: «Посмотрите, какая я, оказывается, старая». И твердо стоит на своем: «Это было в последний раз». Для газеты мы выбрали фото, сделанное хорошим мастером в тот год, когда врач Малышева оформила пенсию.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
