Директор не может быть хорошим для всех, считает опытный педагог
Из Грозного в Северодвинск через Сахалин... Жизненный путь директора 11-й средней школы Владимира Веригина всегда был непрост. А на этой неделе делает еще один поворот: Владимир Алексеевич покидает наш город, переезжает с семьей в Воронеж - там уже живет и учится его дочь...НО НАЧИНАЕТ наш разговор Владимир Алексеевич, как и подобает настоящему директору школы по окончании учебного года, - рассказом о достижениях 11-й. - Очень приличные результаты у выпускного класса, я глубоко удовлетворен. Вот, скажем, математика: из 27 выпускников «пятерки» - у шестерых, «четверки» - у 20, «тройка» - только одна. И это результаты ЕГЭ, которые получены из Москвы, независимо от наших педагогов. Впрочем, и неудивительно: в этом классе работала Валентина Павловна Мерзлая - великолепный учитель, настоящий лидер, бывший директор школы; жаль, что она уходит на заслуженный отдых!- А что вы думаете о школьной реформе вообще? Например, о едином государственном экзамене? Тем более что на днях вы с группой северодвинских педагогов встречались с министром образования Владимиром Филипповым...- Я работаю в школе 40 лет - и, сколько помню, все эти годы говорится о реформе: мол, надо перестраивать... При этом министр образования меняется порой каждый год, а соответственно меняются и установки реформ. Хотелось бы больше стабильности в школе, чтобы концепция преобразований, их система были более продуманными. А пока бывает так: спешным образом внедряется учебник, а методичка к нему или рабочая тетрадь появляется через два года. Что касается министра, то он на меня произвел благоприятное впечатление. Может быть, показался в каком-то смысле идеалистом... Мое мнение о ЕГЭ? Двойственное. И среди директоров школ, педагогов есть разные точки зрения. Есть сторонники ЕГЭ, есть те, кто считает, что мы слишком рано ввязались в этот бой. С одной стороны, идея хорошая - сделать так, чтобы достойный мальчик из любой деревни смог стать студентом любого столичного вуза, чтобы экзамен стал действительно единым - и в школе, и в университете. Так говорит министр. - И это осуществимо?- Министр рассказывал, что некоторые вузы Санкт-Петербурга уже «бегают» за выпускниками школ со стобалльными сертификатами ЕГЭ...С другой стороны, единый экзамен - огромная психологическая нагрузка, большой стресс для всех - и для детишек, и для педагогов, которые вообще работали как пчелки: консультации, пробные экзамены. И ведь в итоге оценку при ЕГЭ получает не только ученик, но и его учитель...И есть еще одна опасность: некоторые учителя начнут «натаскивать» детей целенаправленно на ЕГЭ. А в итоге в жертву будут принесены практические навыки. Вот я, скажем, преподаю английский - и, готовя детей именно к ЕГЭ, конечно, буду тренировать их преимущественно в тестовых заданиях. Они будут учиться подставлять в бланке нужные глагольные формы, выбирать различные варианты. Это все нужно, но в итоге устная речь, умение вести живое общение будут страдать. Или литература - по этому предмету я вообще с трудом представляю себе такую форму контроля. Задать вопрос вроде «Назовите годы жизни Пушкина» и предложить на выбор четыре варианта - разве это означает проверить знание литературы?Но похоже, что в любом случае назад пути нет. Министр, по крайней мере, сказал, что вопрос о ЕГЭ уже не дебатируется.- Вопрос риторический: легко ли быть директором школы?- Директор не может быть хорошим для всех. Но я думаю, что мне удавалось находить общий язык с коллективом. Тем более с таким замечательным коллективом. Если у кого-то есть свое мнение, его всегда можно высказать.Кроме того, директор теперь должен быть менеджером. По-русски говоря, должен уметь добывать деньги. Сделать это можно двумя способами. Во-первых, можно сдавать помещения. Но много на этом не заработаешь, арендная плата невысока, а в некоторых школах, например в нашей, и сдавать-то нечего. Во-вторых, можно развернуть свое производство, как сделали в ягринской гимназии. У нас здесь тоже был такой опыт: на уроках труда мы изготовили большую партию хлебных лотков для хлебокомбината. Но это работа разовая... Вот и приходится директорам вводить родительскую плату - «добровольные пожертвования». А это и юридически не закреплено, и у родителей вызывает недовольство. Но без этого просто не выжить! А с этими деньгами что-то удается сделать. Не говоря уже о ремонте, мы за два года закупили компьютерный класс. Это дает результат: дети изучают информатику практически, на современных машинах, и успешно: наш ученик Михаил Сергеев занял на городской олимпиаде первое, а на областной - третье место...Немного политики- Вы были и депутатом муниципального Совета. С каким чувством вспоминаете ту работу?- Да, я четыре года был депутатом. И убедился, что не могу реально помочь людям. Хочу оговорить, что я имею в виду свой опыт. Если у кого-то из коллег по Совету впечатления и достижения иные - что ж, я рад за них. Ко многим из них я отношусь с искренним уважением. Но я - что я мог сделать для тех моих избирателей, которые приходили сюда, в школу, и просили, например, помочь с жильем? Единственное, что удалось сделать, - принять ряд важных и нужных постановлений. Удалось убедить Совет ввести в Северодвинске стажевые надбавки для работников образования. То, что впоследствии не удалось сохранить следующему созыву депутатов... Это действительно было важное и нужное дело. Но в целом воспоминания о депутатстве скорее грустные.- Однако иные депутаты и кандидаты теперь, кажется, жизни не представляют без «политики».- У меня никогда не было мысли, скажем, стать освобожденным депутатом. Мне этого не надо, я чувствовал, что нужен здесь, в школе.Грозный - это личная трагедия- Владимир Алексеевич, продолжим тем, с чего обычно начинают. Пожалуйста, несколько слов о себе.- Анкета у меня довольно любопытная. Родился в 1942 году в Грозном, там же окончил Чечено-Ингушский пединститут. Работал и в горных аулах, и в самом Грозном - учил детей английскому языку. В Грозном жил до 1990 года - до тех пор, пока у власти не появился впервые Дудаев. Два раза приезжал туда потом - в начале девяностых. Войны еще не было, но на улицах, в транспорте уже стояли люди в камуфляже, с «калашниковыми»; по ночам уже стреляли... Мой сын и внучки там находились до 1994 года - до самой войны. Пережили штурм, бежали оттуда, как говорится, в одних тапочках... Я до сих пор не могу спокойно видеть по телевизору сюжеты из Чечни, смотрю с болью. Я же помню Грозный красивейшим городом Северного Кавказа, тихим, спокойным, где на площади Ленина мы праздновали выпускные всех школ; а сейчас просто не могу его узнать. Узнаю, конечно, площадь Минутка - по путепроводу. Но все остальное... Мы жили в огромном четырехэтажном кирпичном доме - теперь, я слышал, он после попадания ракеты разрушен до первого этажа. Мне однажды показалось, что я его вижу на экране. Но разве наверняка скажешь? Это для меня личная трагедия - то, что там происходит.- И как же вы объясняете то, что случилось на Кавказе?- Мое глубокое убеждение: плохих народов нет. Дело не в какой-то дикости горцев. Я уважаю их. За их почитание старших - не знаю, как сейчас, но раньше вы бы не увидели, чтобы в автобусе молодой человек сидел, когда рядом стоял старик или даже человек средних лет. За гостеприимство. Сколько раз я ходил в турпоходы, сколько раз приходилось, уже работая в Грозном, выезжать в аулы в составе разных комиссий - и никогда даже мысли не было, что это опасно, я знал, что меня, если понадобится, примут, накормят... Впрочем, это вообще черта большинства традиционных народных культур. Помните, в русских сказках даже Баба Яга сначала баньку герою истопит, накормит его, напоит, а потом уже расспрашивает. Но у горцев это просто закон.Что же случилось? Думаю, деньги сыграли здесь огромную роль. Деньги из-за границы...- И деньги, которые «перекачиваются» за границу...- Русские и чеченцы или, скажем, ингуши и осетины жили рядом, жили мирно; у нас в школах было до 80 процентов коренного населения, остальные - русские. Изредка чувствовалась какая-то «напряженка», но изредка, в целом мы жили дружно. Я помню, еще в середине 80-х, когда впервые проявились открыто вот эти межнациональные трения, умные люди пытались им противодействовать именно с помощью детей. Тогда был организован прекрасный фестиваль в Орджоникидзе (ныне Владикавказ), я туда вывез 30 детей из 1-й школы Грозного, где работал. Съехались на фестиваль ребята со всего Кавказа. Это было великолепно. «Круглый стол», концерты; встречали нас замечательно. И дети это все запоминали. Но потом кто-то пролил кровь, началась месть, и уже трудно ожидать чего-то доброго. И сейчас там выросло уже, я боюсь, поколение «отморозков» - детей и подростков, которые не видели ничего, кроме войны, крови, горя, у которых ненависть к русским патологическая. Я как раз недавно перечитывал Толстого - «Хаджи-Мурата», «Рубку леса». Все это уже было: и эти «зачистки», и рубка «зеленки» при генерале Ермолове и после, и жестокость с обеих сторон. Если бы наши правители знали, помнили эту историю!..Мир только тогда наступит, когда начнутся переговоры.- С кем же?- Это проблема. Наши руководители говорят, что не станут договариваться с террористами. Но с кем-то в Чечне говорить надо. И это будет началом пути к миру. Вообще же, я не вижу, когда и чем все это закончится. И все это во мне сидит, как заноза...Позади крутой поворот- Вы вновь, как и 13 лет назад, резко меняете жизнь - покидаете Северодвинск. Не страшно ли?- Конечно, это немного тяжело - все-таки возраст... Но вообще, я довольно легок на подъем. Еще когда работал в аулах, в 1969 году, решил как-то поменять жизнь, может быть, решить какие-то материальные проблемы - и завербовался... на Сахалин! Там работал в школе три года - в поселке Горнозаводск, на самом юге острова. В хорошую погоду в бинокль был виден Хоккайдо... Потом вернулся на Кавказ. Да и в Северодвинск переезжал легко: так сложилась жизнь. Но последний переезд, в Воронеж, наверное, последний такой поворот для меня.Уезжаю с двойственным чувством. С одной стороны, эти годы были, может быть, лучшими в моей жизни. Особенно когда был директором здесь, в 11-й школе: чувствовалось, что моя работа нужна, и сама эта работа приносила удовлетворение. Здесь, повторяю, прекрасный коллектив - я очень рад, что передаю дела надежному человеку, Марии Васильевне Гришенькиной... Но, с другой стороны, там, в Воронеже, будет жить моя семья, там наши корни - родина как моей жены, так и моего отца (он жил там до гражданской войны), деда. Поэтому еду с добрыми надеждами.- Ваша старшая дочь работает психологом в детском саду, младшая в Воронеже учится в педагогическом университете - получит диплом учителя биологии. Вы и ей пожелали бы работать с детьми, в школе?- Я пожелал бы ей просто найти работу. Это сейчас главное для молодых, и это главное, что тревожит родителей. Время не то, чтобы желать или не желать какой-то конкретной работы.- А вы сами? Уходите на заслуженный отдых или тоже будете искать работу?- Хотелось бы еще поработать. Насколько я знаю, там требуются учителя всех предметов.Совсем скоро Владимир Алексеевич будет в Воронеже. Отправлен контейнер с имуществом. Там между прочих вещей и его библиотека, в которой сам он особенно ценит книги по искусству. Он и сам рисует, фотографирует - директорский кабинет украшают его рисунок и фото, сделанное в Малых Корелах. Занятия этого не собирается оставлять, тем более что недавно хорошую фотокамеру подарили. На столе пока остается шестой том полного собрания Паустовского...А в Северодвинске остаются две школы, где 13 лет работал учитель Веригин, - 19-я и 11-я. И остается память коллег и учеников. Добрая память.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
