Бабушка Катя, первостроитель

Потеряв в болоте галошу, она сказала, что это не к добру

Северодвинску скоро 65. В преддверии этой знаменательной даты мне все чаще вспоминаются первостроители нашего города, мои близкие родственники.

В 1938 году на берег Белого моря приехала моя бабушка Екатерина Федоровна Синяева с младшим сыном Николаем. Ей в ту пору было уже 60 лет, но нужда заставила завербоваться на Судострой. Не сомневаюсь, что есть еще в городе люди, которые помнят бойкую, небольшого роста бабушку Катю. Она жила и работала в монастыре: в огромном котле кипятила воду для пекарни, для чая рабочим. Ее девятнадцатилетний сын Николай работал охранником в какой-то части. В первые же дни войны он был взят на фронт и погиб на Ленинградском направлении в 1942 году. Много слез пролила моя бабушка после смерти своих детей. Ведь еще в гражданскую войну у нее погибли два сына.

Работала бабушка на пекарне года три-четыре, пока не вернулся со службы на Северном флоте сын Степан. Его, более 20 лет отработавшего на СМП, тоже можно считать первостроителем.

А я в Северодвинске живу 37 лет. Но хорошо помню, как все начиналось, так как часто ездила в гости к бабушке и дяде. На всю жизнь запомнила ужасные условия монастыря, в которых жили люди. Огромное помещение, сплошь заставленное разными кроватями, деревянные длинные столы, чуть-чуть поструганные. Вверху - веревки, на которых сушили одежду. Воздух в помещении стоял влажный, холодный, неприятный. Спали люди так тесно, что ночью не имели возможности перевернуться с боку на бок. А больше всего они страдали от вшей. Из монастыря домой я привезла много этих «гостей». Тогда родители сказали: «Больше к бабушке не поедешь, пока она не получит жилье».

В 1940 году радость такая случилась - получила бабушка комнату в деревянном доме на берегу залива (теперь это территория завода). Она казалась раем.

Войну я встретила в Молотовске. После окончания десятого класса повезла документы в мединститут и решила погостить у бабули. Пошли мы с ней на базар по дощатому узкому настилу. Вдруг бабушка ступила мимо мосточка, засела в болоте выше колена и потеряла с ноги галошу. Найти ее мы не смогли, так она и шла с галошей на одной ноге. Да еще сказала, что это не к добру - потерять обувь.

Пришли на базар, и вдруг из черного рупора радио раздались зловещие слова о начале войны. Толпа пришла в движение, кто-то заплакал, а бабушка Катя закричала: «Лида, скорее домой, Кольку возьмут на войну, и я его не увижу!» Сердце ее чуяло беду.

Шла война, а люди работали, и строился город быстро. В 1943 году мои родственники получили комнату в квартире на улице Осовиахимовской, 36а (это переулок между Лесной и Ломоносова). Соседями их были Александр и Александра Голубцовы. Старших, наверное, уже нет в живых, а вот сын их, возможно, живет в Северодвинске. Очень хотелось бы повидать его, пусть откликнется на эту заметку.

Приезжала я в Молотовск много раз. Но самый интересный случай произошел со мной в 1944 году. У меня была командировка в город, ехала на теплоходе «Луначарский». На одном из островов взяли заключенных, которые ездили на остров за сеном для скота. Сено было забито в матрацы. Было очень жарко, я сняла верхнюю одежду, обувь, все уложила в чемодан, в котором были документы, питание по карточкам и даже партбилет. А потом от жары и усталости уснула. Проснулась - нет чемодана! Сказала об этом капитану. Команда обыскала весь пароход, некоторых пассажиров. Ничего не нашли.

Последней с палубы на берег сошла я - босиком, в легком платье под проливным дождем. Явилась к родственникам гостья вся сырая и без документов. Назавтра пошли в милицию, прокуратуру, написали заявление. В успех, кроме меня, никто не верил. Десять дней жила в Молотовске и каждый день справлялась о результатах.

А чемодан мой украли заключенные, запрятали его в сено. При входе в зону (ул. Железнодорожная - Индустриальная) чемодан выпал из матраца. Попал он в руки начальника караула. Беда в том, что в документах не было адреса моих родственников. Вот и подали из зоны телеграмму о находке в Верхнетоемский райисполком, где я работала. Родители посчитали меня погибшей и лили слезы, пока я не явилась домой.

А пропажу мне вернули полностью, даже хлеб и масло дали свежие, так как мои запасы сразу же скормили заключенным.

А теперь еще несколько слов о бабушке. Прожила она 78 лет, и только последние три года была беспомощной. Умерла 30 апреля 1956 года. В новой, настоящей квартире довелось ей пожить недолго, только в 1952 году она ее получила.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта