Жила-была лошадь

В элитном каталоге с десятком тысяч сородичей Бесподобная значилась под номером 150

Позвонила мне недавно знакомая:

- В вашей «Вечёрке» прочитала: коневод Маневский просит откликнуться тех, кто три года назад видел, как машина сбила его лошадь. Мы с сестрой как раз и были свидетелями. Это случилось около ЦУМа. Увидели, люди бегут к проезжей части, и мы туда же. На асфальте лежала в предсмертных конвульсиях лошадь. Рядом стоял «жигуленок». Лошадка так тяжело умирала... У нас с сестрой до сих пор перед глазами та жуткая сцена. Прочитав обращение в газете, мы сразу отправились на конюшню. Николай Михайлович рассказал, как с ним несправедливо обошлись, принудив расплачиваться за повреждение машины, сбившей животное. Мы, конечно, посочувствовали и обещали дать на следующем судебном заседании свои показания. Обидно только, что свидетелей была целая толпа, но пока никто, кроме нас, не откликнулся. Может, через вашу газету еще раз обратиться к ним?

ВЕЧЕРОМ я отправилась на Параниху. Едва улавливая узкую тропку на заснеженном пустыре, пробираюсь в темноте к деревянному строению. У входа вдыхаю аромат сена и терпкий конский запах. С юности он мне знаком: когда после института преподавала в деревенской школе, приходилось с детьми на лошадях навоз возить на поля.

Хозяин встречает приветливо, провожает в свой, если можно так сказать, кабинет, стены которого увешаны конской упряжью.

- Откуда у вас, Николай Михайлович, инженера по образованию, такая страсть к лошадям? Ведь не деревенский вы?

- Вырос в Молотовске. А откуда страсть, я и сам не знаю. Помню только, что в детстве, когда мы приезжали в гости к бабушке в деревню, отец меня, маленького, сажал на коня. Когда подрос, все лето проводил у конюшни. В московском институте занимался в конно-спортивной школе. Когда по распределению стал работать мастером в «ЭРЕ», в отпуск непременно ехал в Вельск, на конный завод, устраивался там конюхом. Да и на выходные туда частенько отправлялся.

И вот, отработав шестнадцать лет в «ЭРЕ», был переведен в городской финотдел контролером-ревизором. Затем был начальником машинно-счетной станции. А потом решился. Три ночи, помню, не спал, пока не принял окончательного решения о переходе в задуманный мною кооператив «Пегас».

Каждая лошадь - личность

- В мэрии нашел поддержку, но проблем было много, - продолжает рассказ Николай Михайлович. - Чтобы найти место под конюшню, обошел столько инстанций... Сначала предложили место в промзоне - не согласился: конюшни должны располагаться в экологически чистом месте. Потом было место в подхозе. Опять возразил: свиньи и лошади генетически несовместимы. Наконец добился, чтобы выделили участок здесь, на Паранихе. Сам рассчитал бизнес-планы, заказал проектирование комплекса в Петербурге, заключил кредитный договор с банком. В первый год, в 1991-м, не было здесь ни электричества, ни отопления. Теперь, как видите, и лампочка Ильича светит, и печь топится. Тогда неудобства не страшили. И вот завезли четырех лошадей из Ломоносовской конюшни, не чистокровных, но я намеренно закупил таких. Знал, помощниками моими будут дети, а с чистокровными ребятишкам без навыков трудно справляться. У племенных лошадей кровь горячая, они норовистые. Хотя каждая лошадь - личность. В еде и воде они разборчивы. Вот и из реки Кудьма наши лошади не пьют, в нее идут городские сливы. Возим водопроводную из многоэтажки...

Так вот, везем мы первых лошадей по городу, а за машиной стая ребятишек бежит. Так что привлекать помощников не пришлось - дети сами просились ухаживать за лошадками.

Первая зима была очень холодной. Питомцы наши обросли густой шерстью, спасаясь от мороза. А весной бока у них снова залоснились, заблестели.

- Сейчас у вас все лошади элитные, а где те, первые?

- Продал их, а на вырученные деньги чистокровных приобрел. Кстати, одного коня взяли в деревню за Кехтой, хозяин на него не нарадуется. При встречах не перестает меня благодарить. «Спокойный, - говорит, - конь. Послушный, умный, работящий». Спокойный - это потому что кастрированный, поскольку не элитный.

- А с теми, что чистых кровей, разве так не поступают?

- Что вы! Элитные лошади - это достояние государства, предназначены для разведения породы. Я, например, не имею права продать их за рубеж.

- Расскажите, Николай Михайлович, о погибшей лошади. Хотя понимаю, что нелегко вспоминать о ней, - перехожу я на грустную тему.

- Не то слово - нелегко. Почти три года прошло после трагедии, а я все места себе не нахожу. Первое время даже просил всех не затрагивать в разговорах эту тему.

Она была Бесподобной

Это была замечательная лошадь русской рысистой породы по кличке Бесподобная. В московском элитном каталоге она записана под номером 150. А в нем десятки тысяч лошадей, так что она входила в первые две сотни лучших. Ее родословная уходит корнями в начало двадцатого века. До революции художники написали более пятидесяти портретов ее далекого предка по кличке Петушок. Мать - Березка, отец - Павлин. А всего семь поколений, тридцать предков. Мало у кого из людей сохранилось такое генеалогическое древо.

- Испытания Бесподобная проходила в 1983 году на Калининском ипподроме. Тогда ей было два года. Девять выступлений, два первых, два вторых и два третьих места. Это отличные результаты. Когда я ее купил, ей было десять лет, произвела она к тому времени уже восемь детей. Жила у меня Бесподобная три года, родила здесь сына и дочку.

В тот год разваливались многие хозяйства области, в том числе и те, с кем у меня были заключены договоры на закупку сена. Да еще пожар в конюшне случился, последний корм сгорел. Мы с ребятами растерялись: чем кормить лошадей, как их сохранить? Проштудировали закон о свободном нахождении домашних животных в черте жилых районов. И узнали, что если, к примеру, собак нельзя выгуливать без поводка, то на лошадей этот запрет не распространяется. Это же неагрессивные травоядные животные. Вот и решили выпускать их на свободный выпас, пока я корм заготовлю.

В тот день Бесподобная щипала траву в районе шестой школы, а затем спокойно направилась через проезжую часть к ЦУМу. В этот момент ее и сбил «жигуленок». Я как раз пришел домой на обед - знакомый позвонил, сообщил. Бросился туда. Подбегаю: масса народа и Бесподобная моя лежит на асфальте. Склонился над ней, глажу, но она была уже мертва... Гаишники ко мне подошли. Подпишите, мол, протокол, ваша лошадь повредила капот машины, разбила ветровое стекло. «На каком основании, - спрашиваю, - это мне в вину вменяется?» - «На основании вот этого закона». И показывают выписку из постановления об ответственности за бродячих собак. В общем, отказался я подписать эту «грамоту». В протоколе зафиксировали несколько свидетелей со стороны водителя, а с моей - никого.

Пять тысяч ущерба

- Потом начались судебные мытарства. Все жалели машину, и никто не вспоминал о том, что погибло живое существо. Мол, водитель вел машину, как и полагается, со скоростью 40 километров в час. Но какие сорок, если тормозной путь был семь с половиной метров?

Бесподобной было 13 лет. Ее основное предназначение - продолжение рода. На суде мне говорили: «Чего вы хотите? Кобыла старая, она сама под машину залезла». В решении суда так и записано: «кобыла была уже выбракована». Как они могли утверждать такое! Минимальный век элитной лошади определяется у нас в 30 лет. На Западе зрелым возрастом считается 40. Но там экология другая, лучше корма, другие условия содержания. Но все равно моя Бесподобная была в самом расцвете лет...

И вот мне присудили выплатить водителю пять с половиной тысяч рублей в возмещение материального ущерба. Их теперь удерживают из моей пенсии. Но я все равно не собираюсь сдаваться, намерен добиться справедливости. Потому и обратился через вашу газету с просьбой откликнуться тех людей, которые стали свидетелями трагедии. Пока откликнулись ваши знакомые - Римма Алексеевна и Лидия Алексеевна. Пришли на конюшню, мы побеседовали, они согласились пойти со мной в суд. Спасибо им. А теперь, если хотите, пройдемся по конюшне, я познакомлю вас со своими питомцами.

Поцелуй Браслета

Накинула я на плечи рабочий халат - и к стойлам. Сначала знакомлюсь с детьми Бесподобной - Браслетом и Боярыней. Оба занесены в элитный каталог архангельской госконюшни. Добродушные! Браслет обнюхивает меня, «целует» руку. А через минуту моя кисть оказывается в теплой пасти Боярыни. От неожиданности вскрикиваю, а лошадь шарахается в дальний угол.

- Она больше вашего испугалась, - засмеялся Николай Михайлович, ласково потрепал Боярыню за гриву, погладил. - Что ты, глупенькая!

Подходим к деннику жеребенка, напротив стоит его мать.

- Скучает, наверное, по своему малышу? - спрашиваю школьницу Анечку, подошедшую к нам. На что та уверенно отвечает:

- Да она, может, задним копытом перекрестилась. Он же всю ее высосал!

Девчонки запрягли Фиалку, начинаются занятия. Маша хорошо в седле держится, а Марину, по мнению Николая Михайловича, ведет лошадь. После разборки «полетов» все пошли кормить животин. Командует процессом Аня, у нее больше других опыта:

- Жеребцам давайте побольше. А Браслету к каше добавьте сена, он любит закусывать.

Николай Михайлович дает девчонкам последние наставления перед поездкой в Мезень. На Международную конференцию «Проблемы и научное обеспечение отрасли коневодства Европейского Севера Российской Федерации». И конники соревновались, и Михалычу пришлось с трибуны речь говорить. Ну, ему есть что рассказать коллегам.

Прощались мы как старые знакомые. Напоследок я попросила пучок сена для моего... кота. Он тоже любит полакомиться травкой, пусть даже засушенной.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта