Чеченский синдром

Поселок Икса надолго стал местом «прописки» для северодвинцев, бывших защитников Отечества

В понедельник Оленьке исполнилось четыре года. Но подарок от папы на день рождения она не получила: папа далеко, за колючей проволокой. И свой собственный юбилей - в августе двадцать пять - Алексей Малинин встретит в зоне особого режима. Не в праздничном костюме, а в черной полосатой робе.

По одному, по двое из темного проема двери выходят люди в полосатых робах и присаживаются на корточки перед железной «каретой» под охраной автоматчиков с собаками. Началась посадка осужденных в автозак. В зоне особого режима поселка Икса осужденные готовились к этапу на Онегу. Один, еще один сиделец поднимаются в фургон. Конвой кричит, собаки рычат и натягивают поводки.

Неуклюже пытается исполнить короткие команды сопровождения какой-то пожилой осужденный на костылях. Но на одной ноге много не попрыгаешь. Лишь с большим трудом ему удается забраться в тесное нутро автомашины.

Неподалеку, у здания учреждения ОУ 250/1-2, родственники с большими сумками ожидают свидания. Из Северодвинска сюда путь неблизкий. И на скамейке, под присмотром часового с вышки, прикорнула приехавшая на встречу с папой шестилетняя девчушка.

Зрелище не для слабонервных.

Всю эту картину мы наблюдали с северодвинским депутатом Татьяной Восахло. Татьяна Сергеевна входит в комиссию по помилованию осужденных при губернаторе Архангельской области. Недавно она получила письмо от северодвинца Алексея Малинина, который во время службы во внутренних войсках МВД около года воевал в Чечне. Гранатометчик Малинин в составе печально известной войсковой частьи № 3526 оказался в горячей точке в самый разгар войны. Многие северодвинцы, служившие в этом полку, не вернулись домой. Алексею повезло. Но вот уже второй раз за свою мирную жизнь попал в места лишения свободы.

Когда сдают нервы

Когда Леша учился в девятом классе, он первый раз столкнулся со смертью. На 52-м году жизни умерла его мама, самый дорогой и близкий человек. Чтобы пережить боль, Алексей погрузился в учебу и тренировки: занимался боксом и хоккеем. А в 1995-м, после производственной практики в цехе № 43 Севмаша, его призвали в армию.

Армейская дружба - самая крепкая. На службе Алексей сдружился со своим земляком, северодвинцем Сергеем Власовым. Оказавшись в Чечне, они не раз бок о бок принимали участие в боевых операциях. Там, на войне, Малинин каждый день видел кровь, смерть товарищей. Особенно страшно было отправлять в родной город груз «200».

А в редкие минуты отдыха Сергей рассказывал Алексею о своей симпатичной двоюродной сестре Светлане. И после увольнения в запас Алексей сразу решил познакомиться с девушкой, что так долго смотрела на него только с фотографии. Молодые люди приглянулись друг другу, начали встречаться. Их дружба скоро переросла в любовь. А где любовь, там и дети: у пары появилась дочь Оленька.

Официальный брак заключать не стали: сначала Светлана не захотела, потом Алексей.

С работы Малинин приходил усталый, руки дрожали - как на войне. Только вместо автомата - отбойный молоток. Дома Лешиного внимания ждали жена и дочка. А сил приласкать дорогих людей уже не оставалось. И так изо дня в день. Казалось, никакого просвета на горизонте. Тут-то и пригодилась бы бывшему «чеченцу» психологическая помощь и поддержка реабилитационного центра - увы, такового тогда еще не существовало.

В это же время отец Малинина решил сменить место жительства. Подполковник милиции в отставке продал квартиру и предложил сыну уехать с ним из Архангельской области. Но Алексей с отцом поссорился и остался в родном городе. Душевная усталость, что понемногу копилась где-то в дальних уголках сознания, дала о себе знать. Малинин разругался с женой и перебрался жить в тэцовскую общагу. Так через год с небольшим после «дембеля», он вновь оказался рядом со своим сослуживцем Сергеем Власовым - теперь в одной комнате.

Однажды в гости в общежитие заглянул нигде не работающий мужчина - по существу бомж. Как водится, компания выпила, закусила. После застолья бомж начал оскорблять Алексея и в его лице всех ребят, воевавших в Чечне. Потом распустил руки. Тут Малинин не выдержал.

- Сорвался, нервы, - рассказывал он мне в зоне. - Показалось вдруг, что я снова на войне. Хотел попугать. И ударил обидчика ножом...

Гость получил касательное ранение, а Малинин отправился в двухгодичный «поход» на нары, в колонию общего режима.

Светлана очень переживала за мужа, отправляла ему в Карпогоры по три-четыре письма в неделю, посылала посылки. За хорошую работу Малинина освободили досрочно: за два месяца до окончания срока.

Встреча была радостной. А когда молодой папаша увидел свою двухгодовалую дочку, то не выдержал и расплакался от счастья. Два месяца семья прожила в любви и согласии. Потом - ссора, и вновь Алексей оказался в общежитии.

Через полтора месяца из комнаты вдруг пропали вещи и документы. Милиция помочь не смогла. Однажды, когда Малинин был подвыпивши, ему кто-то указал пальцем на вора. Разборка закончилась поножовщиной. Малинин нанес потерпевшему тяжкое телесное повреждение. Алексея на девять лет «прописали» в зону особого режима.

Надо жить дальше

Впервые в жизни я видел такие потухшие глаза. Но в них вдруг появился огонек, когда мы передали ему передачу от семьи Григорьевых. Алексей обрадовался вовсе не тому, что получил сигареты, зубную пасту и тазик для бани. Был рад, что не забыли.

- Тетя Лена и дядя Володя для меня как вторая семья, - признался Алексей. - Они и в первый срок обо мне помнили.

А когда мы вручили ему от Григорьевых сто рублей - огромные для «зоны» деньги, он сразу отказался:

- Передайте их лучше Светлане.

Правда, мы его убедили, что ему эти деньги нужнее.

Больше всего Алексей винит себя за предательство, которое он совершил по отношению к самым дорогим людям: Светлане и Оленьке. Молится в тюремной церкви, пытается искупить свою вину. Хотя понимает, что прощения не заслужил. Ни на одно из его одиннадцати писем Светлана не ответила. А за колючей проволокой и высоким забором сидеть Малинину еще семь лет и три месяца.

- Срок большой, но ведь не пожизненный, - сказал он мне. А потом резко добавил: - Чем здесь находиться, я бы лучше в Чечне воевал.

А пока Малинин живет надеждой, что комиссия по помилованию при губернаторе Архангельской области сможет ему помочь.

Любопытно признание, которое сделал в беседе со мной начальник учреждения ОУ 250/1-2 полковник Иван Рева:

- Тридцать процентов заключенных, как это видно из их дел, не должны вообще находиться на нашей зоне.

Ходки Романа

Другому обитателю зоны особого режима - Роману - тоже 25. Он тоже из Северодвинска, и тоже служил в Чечне. Попал во внутренние войска Московского военного округа, потом его часть передислоцировали в Чечню. Разведвзвод Романа почти сто дней участвовал в стычках с боевиками. Слава богу, никто из его товарищей в боевых операциях не погиб. А легкие ранения не в счет.

В учреждении ОУ 250/1-2 у Романа уже вторая ходка. В первый раз приключилась с ним нехорошая история, когда он шел «в хорошем настроении» после свадьбы друга. Говорит, что не может понять, что на него нашло в тот вечер. Пристал на улице к женщине и решил «позаимствовать» у нее драгоценности. А дама не растерялась: в руке у нее оказалась банка с растительным маслом - ею она и ударила грабителя. По руке «золотодобытчика» потекла кровь, банка разбилась и жирное пятно растеклось на асфальте. Милицейский патруль на уазике тут же увез Романа в свои «апартаменты». Так он впервые оказался на нарах - в Холмогорской зоне строгого режима. Эта судимость подкосила его отца и двух бабушек. Когда у Романа не стало папы, начальник холмогорского учреждения УГ 42/12 Павел Прибыш отпустил осужденного на похороны - редчайший случай в российских зонах.

Из трех лет, на которые «благословил» судья бывшего «чеченца», он отбыл два года и четыре месяца: за хорошую работу Роману скостили срок. Казалось, живи да радуйся свободе. Но Роман вновь вляпался в историю. Мужской компании захотелось вдруг «женского тепла». Только добивались его через силу. И хотя потом потерпевшая Романа не обвиняла, он второй раз загремел «под фанфары» на восемь лет в зону особого режима. Отсидел почти три года - впереди еще много дней и ночей в неволе.

Роман во всем случившемся винит себя. Раз осудили, считает, - значит, справедливо. Только не находит покоя душа за горе, причиненное родителям.

Их много, «чеченцев», в поселке Икса. Да и не только там - в зонах по всей России. Из Чечни ребята вернулись, но страшная война искалечила их психику. Хотя, наверное, не оправдание это тому, что не смогли они снова научиться жить по законам общества. Бывшим воинам нужна не только поддержка близких, но и помощь психологов. Задуматься бы нашему государству о судьбе сынов своих...

Уже вернувшись в Северодвинск, я встретился с женой Алексея Малинина - Светланой. Красивая молодая женщина, чем-то похожая на певицу Валерию. Когда она услышала записанные на диктофон слова раскаяния и любви Алексея, слезы ручейком потекли по ее щекам.

- Мы с ним, как две половинки, - прошептала она. И добавила. - Вот поеду к Алексею, увижу его - тогда и решим, как нам жить дальше.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта