Прости, сестра!

В это трудно поверить, если бы все услышанное мною не было сущей правдой

Историю эту поведала мне теща. Ох уж эти тещи! То из них слова не вытянешь, то они строчат, словно из пулемета «Максим», без остановки. Моя же выбрала некий средний вариант и спокойно, рассудительно начала повествование об одной деревенской семье, где под мужниным началом оказались стразу две жены, к тому же родные сестры.

Вера да Люба еще в детстве испытывали друг к другу какую-то удивительную привязанность и нежность. Младшая Катька - та была шустрой, все больше с мальчишками якшалась. Словом, росла на деревне будущая бой-баба. Сестры и в школе учились по-разному. Вере все больше математика нравилась, а Любе - география. Любила средненькая Любушка про дальние страны да диковинных зверей почитать. А получали обе сплошь «4» и «5». Катюха был круглой троечницей. Единственным ее увлечением была физкультура. Встанет, бывало, на лыжи, возьмет в руки батоги и мчит с горы так, что у пацанов рты открывались. А вот по хозяйству обязанности сестринские распределялись поровну. Вера приглядывала за коровой Зорькой. Выгоняла ее в стадо поутру, а вечером встречала и даже доила, пока мамка с батькой из леса не вертались. Родители доверяли дочерям, мало того - спрашивали с них по всей строгости своего характера. Иначе в деревне нельзя. Люба классно готовила. Особо удавались ей рыбники, те самые, с душком. Мамка всегда гордилась кулинарными способностями своей Любушки. На Катьке же держалась вся мужская работа: воды принести, дровишек к печке подбросить и прочее. Да и окуней младшая из сестер ловила в ближнем озере самых жирных. Бывало, зайдут к отцу друзья с бутылкой, сядут за стол и требуют: «А ну-ка, Катюха, поджарь нам своих окуньков знатных!» Та и рада стараться, а потом стоит и слушает, как пьяные мужики ее жареху нахваливают.

Разные судьбы

Между тем время шло, и пришлось однажды сестрам определить свои пути-дороженьки в этой жизни. Старшие, Вера и Люба, особо не задумывались. Несмотря на хорошие аттестаты, решили обе с родителями остаться. Жаль их было, да и побаливать они все чаще стали. Работы по дому хватало, огород тоже силенки девичьи отрывал, да и город страшил Веру с Любой своей неизвестностью. А вот Катька после

8-го выревела-таки поездку в Архангельск. Девчонки сманили на штукатура-маляра учиться. Одела Катюха свои джинсы-варенки, куртку напялила с «молниями» и покатила к морю Белому. Дали в Архаре девке комнату в общаге, мастерок в руки и послали план выполнять. Так решилась судьба младшей из сестер, навсегда покинувшей родное родительское гнездо.

На деревне жизнь шла своим чередом. Родители Веры и Любы до седьмого пота вкалывали на лесной делянке, а дочери их дом содержали в чистоте и порядке. Отец с матерью приходили с работы уставшие, наскоро ужинали, и спать заваливались. Сестры, прибрав со стола и перемыв посуду, могли себе позволить сходить в клуб пообщаться с подругами, послушать музыку и на парней взглянуть хоть одним глазком. Вот так и выглядела себе однажды Вера суженого.

Он стоял на крыльце и курил с друзьями. Что-то в его облике сразу привлекло Верку. То ли улыбка белозубая, то ли ямочки на щеках были тому причиной, но взял ее Димка сразу же за сердце, в душу ей запал. Парень тоже заметил симпатичную девушку, русоволосую, с карими глазами. Как-то столкнулись нос к носу.

- Привет, кареглазая! Ты чего меня стороной обходишь? Не нравлюсь?

- Нравишься. Только уж больно ты шустрый, как я посмотрю. Ты со всеми такой храбрый?

- Только с тобой, ей богу. Боюсь, другой уведет, если не проявлю решительности.

- И в чем же она заключается?

- Замуж хочу тебя взять. Пойдешь?

- Да хватит салазки-то загибать... Замуж... Небось уже многим такое предложение делал. Знаем мы вас. Все ваше замужество кончается вон в той баньке заброшенной.

- Зря ты так, Вера. Я ведь серьезно.

- Ну а коли серьезно, приходи в субботу к родителям и проси руки их дочери.

- Лады.

Каково же было Веркино изумление, когда Дима пришел, да еще с полотенцем и веником березовым. Она аж ахнула:

- А веник-то зачем?

- Как зачем? Сосватаю сейчас тебя, получу родительское благословение и на правах будущего зятя пойду попарюсь в вашу баньку.

Это был вызов, почти наглость, но, как ни странно, Вере она понравилась. За рюмкой водки под жареную картошку на сале получил Дмитрий руку своей будущей жены. Кстати, в бане в тот день он парился не менее трех часов. Свадьбу сыграли в сентябре в местной столовой. Гуляли два дня: водки выпили пять ящиков, съели кабанчика нехилого и множество Любиных рыбников. Любаша была рада за старшую сестру и, что греха скрывать, немного завидовала ей. Уж больно Димка был хорош для здешних деревенских девок. Ему бы на городской жениться, а он Верку взял. Впрочем, то, что этой девкой оказалась ее сестра, успокаивало Любу. А вскоре молодые перебрались в соседнюю деревеньку, где Дмитрий построил дом, хлев и, конечно, баню. Через год Вера родила девочку, Машеньку. Молодые зажили как надо - добротно, дружно и весело. Люба осталась у родителей одна, и это угнетало всех троих. Скоро произошла трагедия: отец отправился зимой на охоту и умер. Не успев снять ни одного рябчика, он почувствовал острую боль в сердце, сел под елочку и больше не встал. Два дня искали его мужики, пока один из них на «Буране» не наткнулся случайно на окоченевший труп. Беда, как известно, не приходит одна. Весной, не дожив недели до Пасхи, умерла мать.

Отвезли ее Вера с мужем да сестрой на погост, опустили гроб в землю мягкую, помянули по русскому обычаю и остались одни.

Хождение по мукам

Наступило лето - сенокосная пора. Дима с Верой к тому времени обзавелись коровой. Решили назвать Мартой, Мартушкой. Местный совхоз тогда проводил свою сельскохозяйственную политику, руководствуясь принципом: «Откосил обществу, можешь откосить себе». Дима довольно быстро справился с первой частью этого постулата и вскоре приступил к выполнению второй. Вместе с женой, Любой и маленькой дочуркой они занялись заготовкой зимних кормов для Мартушки.

В тот июльский день они решили прямо на сенокосе слегка отметить Димин день рождения. Сварили суп, сделали салат, налили по стопке и выпили за здоровье главы семьи. Потом был еще один тост, за ним другой... Под палящими лучами солнца Веру разморило, и она «поплыла». Никто не заметил, как погас костер, но продолжали тлеть красные угли. Вера потянулась за косынкой и вдруг всей тяжестью тела рухнула в раскаленное пекло. Сразу же обожгло грудь и лицо. Нечеловеческий вопль заставил содрогнуться не только Любу, но и Дмитрия. Лишь Машенька так ничего и не поняла, но все же заплакала.

Веру как могли быстро доставили в Плесецк, в районную больницу. Долгие месяцы врачи боролись не только за ее жизнь, но и за ее душу. Несколько пересадок кожи сделали свое дело. Потихоньку раны стали заживать. Но лицо и грудь все еще несли на себе отпечаток той трагедии, которая случилась с Верой. Через полгода ее выписали, предупредив, что первое время надо воздержаться от близких отношений с мужем. А тот встретил жену и привез в родной дом. Веру приятно удивила чистота в комнатах, свежие занавески на окнах и наваристые щи в печи. Неужто Дима так приспособился к жизни? Заметив удивление в Вериных глазах, Дмитрий не стал ничего скрывать.

- Вера, я хочу тебе сказать честно, что все это - дело рук Любы. Сама понимаешь, полгода надо было как-то хозяйство вести, за Машкой присматривать. А я ведь с утра до вечера на тракторе. Словом, решил я Любу позвать на подмогу. Ты не против?

- Конечно, нет. А где Люба-то?

- Марту доит. Сейчас будет.

Вскоре сестры встретились и обнялись. Вера, правда, заметила, что Люба, как будто, слегка пополнела, но не придала этому значения. Мало ли что, не девочка чай. Заговорились уж за полночь, когда Дима предложил укладываться. Памятуя о врачебном предостережении, Вера легла вместе с Машенькой и обняла ее. В соседней комнате укладывались Люба и Дима. К их распоряжению были как раз диван и кровать. «Всем места хватит», - думала умиротворенно Вера, закрывая глаза. Стояла тишина, лишь часы-ходики напоминали о времени, которого вечно не хватает людям для воплощения их самых страстных желаний.

Внезапно за стеной скрипнула кровать, потом еще и еще. Вера прислушалась и вдруг с ужасом услышала знакомые звуки сопения и придыхания. Они, без сомнения, принадлежали ее мужу. Так он вел себя, когда занимался с ней любовью. Но ведь то с ней, а с кем же сейчас? Как в тумане, ничего не соображая, Вера тихо поднялась и заглянула за шторы, отделяющие комнаты. Она думала увидеть все что угодно, но только не это: ее муж, ее Дима стискивал в своих объятиях, покрывал жаркими поцелуями обнаженное тело Любы. Он овладел ею!

Сестры

Утром Вера не могла смотреть сестре в глаза. Она не могла ей сказать, что все знает, к тому же Вера поняла причину внезапной Любиной полноты. Все разрешилось после ухода Димы на работу. Люба во всем призналась и прежде всего в том, что не смогла долго сопротивляться домоганиям Вериного мужа. Теперь она ждет ребенка и не знает, как жить дальше. Сестры обнялись, расплакались и решили, что родится обязательно девочка, которую они назовут Дашуткой. К слову, так оно потом и случилось, чему все были крайне рады. Дмитрий в отношения сестер не встревал, полагаясь на их женский опыт и чутье. Как-то сами собой отношения между ними вскоре наладились и стали даже вполне дружескими, что немало удивляло жителей деревни. Пожалуй, переломным моментом стало разрешенное медиками право на любовь. Вера провела бурную, страстную ночь с мужем, а Люба была счастлива за сестру, которая ожила окончательно. Одно опечалило сестер: никогда уж Вере больше не родить, а она так хотела подарить Диме мальчика.

В прошлом году в деревню, где живет Дима с Верой и Любой, приезжал священник. Он освятил местное озеро и окрестил всех желающих. Надели крестики и сестры - Вера и Люба, а также дочки их - Машенька и Дашенька. Через несколько недель стало ясно, что Люба ждет ребенка. Сестры верят: будет у них сынишка-шалунишка. Они так этого хотят, так надеются, что даже не сомневаются в другом исходе.

Что же до народа деревенского? Конечно, осуждают многие, хотя со временем их становится все меньше. Большинство уже свыклись с тем, что живет в их деревне мужик Дмитрий, которого любят сразу две женщины, две сестры - Вера и Люба. Он их тоже любит. Любит за то, что дочерей подарили и скоро, вероятно, наследника преподнесут. Значит, будет кому продолжить дело отцовское. А Дима - мужик работящий, с головой. За таким, как за каменной стеной. Вера и Люба это чувствуют, а потому живут спокойно. Лишь иногда на вечерней зорьке выйдут они за калитку, сядут на скамейку, вздохнут и тихо посетуют: «Что-то Катюха наша давно не пишет».

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта