Замуж за врача
- Да куда же вы, на ночь глядя? - припевала тетя Эмма. - Оставайтесь, места у нас хватает. Валюша, дочка, пойди постели гостю… Увы, это был как раз тот случай, когда мягко стелют, да жестко спать. Все претенденты на Валькину руку очень быстро понимали, для чего их здесь прикармливают и пригревают. Слишком явным и неприкрытым было стремление этой семейки заполучить именно врача. Чего бы им это ни стоило. Валентина сама по себе была неплохой девушкой. Кареглазая, спокойная, с тяжелой косой по пояс. В их семье всем заправляла мамаша, под ее влиянием жила и дочка: - Как мама скажет… Еще в школе ей нравился мальчишка из параллельного класса - Валерка Пучков. Отца у него не было, а мать работала кассиром в кинотеатре. - И думать не смей, - кричала тетя Эмма и больно дергала за волосы, когда Валя пыталась выпросить у матери разрешение пойти погулять на улицу. – Голодранцы нам не нужны! Лучше комнату убери. Да через порог не мети, а то замуж не выйдешь… Ее мать была помешана на различных приметах и суевериях. Прошлым летом она даже избила полотенцем дочку за то, что та сняла с веревки пододеяльник и, не вывернув, положила в шкаф. Оказывается, из-за этого проклятого пододеяльника Вальку-то и не берут замуж! Замуж, замуж… Или тетя Эмма действительно торопилась устроить судьбу дочери или, как говорили соседи, просто старалась побыстрее избавиться от нее? Как бы то ни было, но благодаря стараниям мамаши от Валентины стали шарахаться все парни. Стоит, бывало, на танцплощадке, смотрит вокруг печальными глазами и понять не может, почему других девчонок приглашают на танец, а ее за весь вечер - никто. Шушукаются между собой, толкают друг друга и на нее показывают. - Завидуют, - резко обрывала ее слезы тетя Эмма. - Мы такого тебе мужа найдем - локти кусать будут…Присушки-привороты
Где-то перед Новым годом прислали в их больницу молодого анестезиолога. Спортивная фигура, голубые глаза, кудрявые, с легкой рыжинкой, волосы. Веселый, душа компании. Валентина боялась даже самой себе признаться, как он понравился ей. А уж дома-то и говорить не стала, боялась, вмешается мать и снова будет: - Валюша, постели гостю кровать... При воспоминании об этом у девушки кровь приливала к лицу. А тут вдруг проболталась. Рассказывала за столом, как прошло ночное дежурство, как благодаря Михаилу Ивановичу женщине спасли жизнь. - Какому Михаилу Ивановичу? - насторожилась мать Вали, услышав новое имя. – У вас новый доктор появился? - Сколько лет? Откуда? Почему молчишь? Та была не рада, что вообще заговорила о своей работе. Вскоре Валентина и Михаил «задружили». Как-то само сложилось. Они взаимно дополняли друг друга - смешливый, бойкий на язык молодой человек и скромная застенчивая Валя. Она с немым обожанием слушала его рассказы из походной жизни - он был альпинистом со стажем, покорил не одну горную вершину, мог часами рассказывать о своих приключениях. Восторг в глазах любимой девушки только вдохновлял рассказчика, его несло на волнах памяти. А Валино сердечко билось в предчувствии близкого счастья. Но вот прошел месяц, второй, уже шумно отгуляли новогодние праздники, а со стороны Валькиного кавалера никаких предложений насчет руки и сердца не поступало. Впрочем, Валентину устраивало такое положение вещей: она знала, что любима, и этого было достаточно. Но только не тете Эмме. - Валюша, - запела она как-то сладким голосом, - что-то папе нездоровится. Ты не можешь пригласить к нам Михаила Ивановича? Все-таки свежий взгляд… Наши-то доктора и мышей уже ловить не хотят, заелись, а этот - молодой, ты говорила, способный… - Ну, началось, - у девушки тоскливо сжалось сердце. Уступая наседавшей мамаше, Валя пригласила своего ухажера на ужин. Все прошло по давно отработанному сценарию. Когда она, показав гостю комнату для ночлега, хотела было уйти, подвыпивший Михаил привлек ее к себе и прильнул к губам. У Валентины не было сил оттолкнуть любимого, она закрыла глаза… В наступившей тишине было слышно, как кто-то прикрыл за спиной дверь. Утром Валентину прямо на пороге комнаты встретила мать со стаканом в руке. - На, выпей… - Что это? - Я наговорила, пей… - Не буду… - Хочешь, чтобы и этот сбежал, как те? Пей! Валентина вспомнила. Ночью она выходила в туалет и краем глаза видела сидевшую на кухне мать. В одной руке та держала стакан с водою, а в другой был нож, которым она водила над стаканом и что-то шептала. - Чтоб он сох, болел на волчьи следы, на медвежьи лапы… - услышала она заключительные слова матери и пожала плечами: - Бред какой-то… Брезгливо поморщившись, она все-таки выпила заговоренную воду. - Ну, вот, теперь не сбежит, - последние капли тетя Эмма вылила Вальке на голову. А Михаил с того дня стал как-то отдаляться от Валентины. Нет, они по-прежнему жили вместе, вместе ходили на работу, он встречал ее с дежурства, она бросалась ему на шею, счастливо смеялась. Но где-то в глубине души Валя чувствовала какой-то холодок, что ему скучно с ней, он уже так заразительно, как прежде, не смеется, редко берется за гитару, подолгу лежит и молчит. А через полгода и вовсе стал исчезать из дома по нескольку дней. - У друзей был, - отвечал он уклончиво. Вскоре стало известно, что этими друзьями были то одна медсестричка из отделения, то другая. Стал приходить пьяным. Валька пыталась изо всех сил наладить семейную жизнь, но в глазах Михаила видела только скуку и равнодушие. - Собирай свои вещи и уходи, - сказала она однажды. - Прости меня, Валюша. Ты хороша, добрая, угодить мне стараешься. Но мне с тобой так скучно, так тоскливо, просто душу выворачивает. Напьюсь, думаю, не пойду к тебе больше, а ноги сами сюда ведут. Не хочу с тобой жить, прости…Расплата за грех
В один из вечеров, когда все после ужина устроились перед телевизором, мать отозвала дочку в коридор. - На, это Былиха заговорила, на присушку. Эта ворожка, знаешь, какая сильная! И протягивает Вале ладонь. - Фасоль? Мать зашептала на ухо: - Одну нужно на могиле какой-нибудь закопать, другую в огороде посадить, а третью он должен съесть… - Мама, ну какая могила, какой огород, - чуть не плача воскликнула Валя. - Оставь нас в покое! Ходишь, колдуешь… Из-за твоих присушек он совсем от меня морду воротит! - Пусть воротит! А жить с тобой будет. Одну фасолину Валя закопала под тополем во дворе, вторую Михаил съел с борщом, на кладбище она не пошла, просто выкинула третью заговоренную фасолину в открытый люк ливневой канализации на улице. Бывали дни, когда Михаил и Валентина не произносили ни слова. О чем говорить? Просто чужие люди под одной крышей. Осенью Михаил отправился с друзьями покорять какую-то горную вершину в Киргизии. Один из альпинистов оступился, и вся связка упала в пропасть. Михаил погиб. Вместе с ним умерла душа в Валентине. Она осунулась, ни с кем не разговаривала, иногда часами сидела, раскачивалась из стороны в сторону и смотрела в одну точку. Тетя Эмма не теряла присутствия духа. - Выпей, дочка, это на отсушку. Чтоб не мучил тебя, зараза… Этот стакан Валентина разбила о стену. Вечером с матерью моей подруги случился сердечный приступ. Она потеряла сознание. Хорошо, что Валентина оказалась рядом. Она быстро набрала в шприц лекарства. Вдруг тетя Эмма открыла глаза: - Прости меня, дочка… Валентина наклонилась к лицу матери, долгим взглядом посмотрела ей в глаза: - Ты тоже прости меня, - вскрыла еще две ампулы и дополнила их содержимым шприц. Сделала укол. Когда мать притихла, она с осторожностью оглядела стол, собрала осколки ампул, завернула вместе со шприцем в пакет, вышла на улицу и закопала все под деревом, где лежала заговоренная фасолина.Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта
