Человек у правого плеча

Его называют человеком у правого плеча, тенью генсеков и переводчиком №1. Главный английский толмач Советского Союза Виктор Михайлович Суходрев блистательно переводил всех руководителей СССР, от Хрущева до Горбачева.

СВОИМ учителем он считает Олега Александровича Трояновского, выдающегося советского дипломата и переводчика. Именно Трояновский, переводивший и Сталину, и Молотову, разглядел в студенте иняза Викторе Суходреве свою смену. К способному парню присматривались и бывшие коллеги отца из ГРУ. «Через мой труп», - ответил полковник Суходрев на предложение направить сына по его стопам.

И выпускника распределили в бюро переводов МИДа. Он быстро вошел в «золотую» обойму, сделался переводчиком Хрущева. Даже два развода не испортили дипломатическую карьеру - уникальный случай в те годы.

- С кем было работать труднее?

- Новеньким никогда не поручали переводить Микояна. У Анастаса Ивановича сохранялся сильнейший армянский акцент, к тому же помноженный на южную горячность. Но сложнее всего было с Хрущевым. Особенно трудно было переводить шутки. Ведь надо хотя бы вызвать у собеседника подобие улыбки. Как перевести выражение «ехать в Тулу со своим самоваром»? Можно сказать, что не стоит возить уголь в Ньюкасл, где он добывается, но есть опасность увести беседу в другое русло. Хрущев беседовал часами. А переводчик не только переводил, но и должен был вести своего рода конспект беседы, чтобы потом сделать полную запись. После двухдневной встречи Хрущева с Кеннеди в 1961 году в Вене я сутки не вылезал из кабинета.

- Известно, что он не выбирал выражений. Не было желания смягчить текст в переводе?

- В какой-то степени. Кстати, непечатных слов он себе не позволял, но грубоватую лексику использовал. Мог пригрозить Западу: «Мы вас похороним!»

- А «пидарасами», как наших художников на открытии выставки в Манеже, не называл?

- Это слово он приберег для отечественных деятелей культуры.

- А где переводчики сидели на правительственных банкетах?

- Было принято, что переводчика сажали не за спиной, а за стол. Его обслуживали официанты, правда, из-за стола он нередко вставал голодным. Приходилось есть маленькими кусочками, чтобы успеть быстро проглотить.

- Как наши руководители справлялись с западным этикетом?

- Единственная традиция, которая дружно не воспринималась, - аперитив. У нас подавали соки: апельсиновый, клюквенный. Брежнев совершенно не переносил, когда на Западе перед обедом или ужином предлагали стоя выпить, к примеру, виски с содовой. «Зачем это? - недоумевал он. - Сели за стол, выпили рюмку водки, закусили!»

- А Хрущев любил возлияния?

- Я ни разу не видел, чтобы он был пьяным. Говорили, будто Никита Сергеевич перебрал, когда приехал в Югославию мириться с Тито. А в последние годы он пил очень мало, иногда на банкетах ему наливали из отдельной бутылки, которая выглядела как «Столичная», но там была вода.

- Дольше всего вы работали с Брежневым. Неформальных отношений не было?

- Дружбы между нами, конечно, не было. Звал меня просто Витей. Кстати, свою жену Викторию Петровну он тоже называл Витей. Две вещи делал отменно: водил машину и стрелял.

- Вы с ним охотились?

- Нет, я не считал это занятие охотой, когда надо было из винтовки с оптическим прицелом стрелять по кабанам, которые в определенное время по часам выходили к вышкам, у которых рассыпалась кукуруза.

- Так при чем тут меткость?

- Охотник выбирал примерно из 50 голов секача молодого «холостяка». Не стреляли ни в матку, ни в детенышей, ни в главу семьи. Брежнев был метким стрелком. На моих глазах он одним выстрелом в сердце уложил кабана на месте. Когда в мае

1972-го в Москву приехал Генри Киссинджер, Брежнев пригласил его в Завидово. Киссинджер стрелять отказался. «Генри, а тебе и не надо, - ответил Леонид Ильич. - Я буду стрелять, а ты смотри». После охоты распаковали дорожную кожаную сумку, вытащили оттуда пол-литра, помидоры, колбасу, - Брежнев не любил банкетных изысков - и сообразили на троих. Он собирался обсудить деликатную тему.

- Можете рассказать?

- Теперь можно. Речь шла о том, не разыгрывают ли США китайскую карту против СССР. Тогда, в 1972 году, у нас была напряженная ситуация с Китаем. Киссинджер ответил, что главное для Америки - отношения с Советским Союзом.

- А просто так пили?

- Когда мы приехали в Завидово, Брежнев сказал: «Вот вода, пиво. Если кто-то хочет что-нибудь покрепче, тоже есть, но я не буду». Кто же будет, если хозяин не пьет?

- Приходилось быть пассажиром Леонида Ильича?

- Дважды. Ощущения сильные. Первый раз это произошло в Кемп-Дэвиде в 1973 году, когда Никсон подарил ему «Линкольн». Брежнев тут же сел за руль, Никсон - рядом, я - сзади. В Кемп-Дэвиде узкие дорожки, там не принято передвигаться на машинах. Но Леонид Ильич помчался на огромной скорости, будто всю жизнь управлял «Линкольном». Американский президент только выдохнул: «Ну вы и водитель!» Второе испытание ожидало нас с Киссинджером в Завидове, когда Брежнев на «Роллс-Ройсе» на огромной скорости помчал нас к пристани. Госсекретарь США только вжался в сиденье, и мне было не по себе. Там уже качался катер с мощнейшим мотором, и Брежнев принялся закладывать сумасшедшие виражи по водохранилищу.

- А женщины?

- По-моему, он всю жизнь проявлял интерес к прекрасному полу. У него была любимая стюардесса, которая включалась в экипаж личного самолета Брежнева.

- Он с ней открыто уединялся?

- Мы жили в загородной резиденции американских президентов, а самолет стоял в Вашингтоне, экипаж жил в гостинице. Брежнев отправил за стюардессой одного из адъютантов. Потом он познакомил ее с Никсоном. Сказал: «Это моя помощница». Она и ночевала в Кемп-Дэвиде.

- Знаменитый роман с медсестрой развивался на ваших глазах?

- Я ее видел один раз. По-моему, Леонида Ильича в это время больше интересовали таблетки, которые ему давала медсестра. Он уходил спать в самое неподходящее время.

- Брежнев прислушивался к медикам. Говорят, даже пользовался специальным портсигаром...

- Да, в мастерских КГБ был изготовлен портсигар с таймером. Брежнев честно ставил таймер на 45 минут, выкуривал сигарету, но через 15 минут ему уже снова хотелось курить, и он «стрелял». В США он решил попробовать американские сигареты. Ему принесли блюдо с разными пачками. Брежнев продегустировал все и вернулся к своей «Новости». Но когда категорически запретили курить - бросил.

- Но просил, чтоб его обкуривали.

- Даже в Кремле на переговорах ерзал: «Витя, закури!» И требовал: «Дыми на меня!» И я пускал дым ему в лицо. В этом было нечто шизофреническое. Или в 80-м в Вене - только сели в машину, как он приказал, чтобы все закурили. Подъехали к посольству СССР, открыли дверь, и оттуда в клубах дыма вышел генсек.

- А вы-то как терпели на переговорах? Там же нельзя курить.

- Конечно нельзя, кроме как с Брежневым. На встрече Хрущева с Кеннеди в Вене в 1961 году предстояли очень длительные переговоры. Мы с моим американским коллегой были курильщиками. А Кеннеди любил после обеда выкурить сигару. Ему, даже когда был запрет на ввоз кубинских сигар в США, наш посол Добрынин тайно присылал коробки с кубинскими сигарами. А тут, видимо, от напряжения, Кеннеди вдруг попросил у своего переводчика сигарету. Хрущев не возражал. Мы с коллегой переглянулись, и оба закурили.

- Люди просили вас помочь?

- В день похорон Владимира Высоцкого, с которым мы дружили, Марина Влади сказала, что хотела бы через меня передать письмо Брежневу. Она просила разрешить оставить квартиру за семьей, чтобы превратить ее в музей. Я позвонил помощнику генсека Александрову-Агентову и спросил: как поступить? «Возьмите». После поминок я отредактировал письмо. Марина по-русски писала не очень. Потом узнал, что Брежнев письма не видел. Александров-Агентов лично позвонил в Моссовет, и вопрос был решен.

- А доступ к западной прессе у вас был?

- Из каждой зарубежной поездки я привозил «Плейбой», который в СССР считался чуть ли не порнографическим журналом, хотя совершенно напрасно. Там печатались и интересные интервью отнюдь не фривольного характера, рассказы известных писателей. В моей коллекции имелся даже индийский «Плейбой», в котором соответствующие места на фото моделей были закрашены тушью.

- Наши руководители в журнал заглядывали?

- Я не показывал. Но охрана знала, что у меня есть свежий номер, и в самолете он ходил по рукам.

- Как работалось с Андроповым, Черненко?

- Андропов постоянно болел, и встречи с иностранцами были сведены к минимуму. А Черненко, когда его избрали, еле дышал.

- В каком ранге вышли в отставку?

- В ранге чрезвычайного и полномочного посланника первого класса.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта