Как-то снимала бомжа...

Я работаю на телевидении. И вот как-то раздался в редакции звонок: «Приезжайте с телекамерой, у нас на лестничной площадке поселился бомж. Помогите, он нам мешает жить!»

Мы приехали. Бомж в тонком трико и резиновых сапогах стоял у подоконника с банкой кипятка в руке - видно, собирался позавтракать. При виде микрофона бомж съежился. Я тоже чувствовала себя не вполне уверенно, но надо было что-то делать. Представилась. На меня глянули глаза, которых лучше бы не видеть - это был взгляд из потустороннего мира. В нем были смертная тоска, безнадежность, волчья затравленность. «Не жилец», - мелькнуло в голове. Он был, конечно, очень истощен и, наверное, болен. И все-таки за худобой просматривалась стройность тела и тонкость кости. Изящными были и грязные руки со следами татуировки. Интересно, кто он, из какой жизни? На мои вопросы и сочувственные советы бомж слабо и заторможенно шептал, что хотел бы жить, как все люди живут, но не знает, что для этого делать. Я тоже не знала, но граждане из подъезда ждали результатов.

Одни бомжа ругали, другие одежду давали

Квартиры были отгорожены от лестницы жуткой железной решеткой, и мне подумалось: может, бомжа здесь держит сходство с тюрьмой, которая его явно не миновала? Соседка справа оказалась пожилой решительной женщиной, и гнев ее был праведен: «Пусть идет работать! Я пожилая и то работаю, а этих бездельников развелось... Совести у них нет, вот чего», - кричала она. Другая соседка, как бы стесняясь первой и оправдываясь за свою доброту, смущенно говорила: «Да куда он пойдет такой, кому он нужен? Тут здоровым мужикам деваться некуда! Жалко, человек ведь. Звонит иногда в квартиру, дак я кипятку даю, одежку какую мужнину старую... Только надо его куда-то определить, не век же ему тут жить!» О веке вопрос явно не стоял - бомж был слишком худ и слаб.

После того как на мой звонок чиновник в одном солидном учреждении откровенно ответил, что, по его мнению, таких бомжей надо «за ноги и об стенку», я не на шутку озаботилась: как быть дальше? Всем явно не было никакого дела ни до бомжа, ни до моих настойчивых просьб решить как-то судьбу человека из подъезда. Вспомнила о приемнике- распределителе, позвонила туда. После долгих препирательств взяли адрес и обещали приехать. Получилось! Из подъезда сообщили, что бомжа наконец увезли. Я с облегчением вздохнула: такой груз с плеч свалила!

«Скорая» приезжала, но бомжу в помощи отказала

Но наутро все вернулось на прежние позиции. «Добрая женщина» с площадки расстроенным голосом сообщила: «Бомж приполз обратно!» - «Как приполз?» - не поняла я. «Да как, на коленках! У него сил не было идти. Они его выкинули на улицу! Сначала «скорую» вызвали, те сказали, что он слишком истощен, ничего делать не стали и уехали. А эти решили, что он, чего доброго, помрет и статистику им испортит. А куда ему деваться? Здесь у него вроде как дом, он к нам через весь город и полз. Что дальше-то делать? Ему плохо!»

Я почувствовала, что уже и мне не совсем хорошо. Но помощь была нужнее бомжу. «Вызывайте «скорую»!» - посоветовала я и стала действовать дальше. Мой разговор с приемником-распределителем не получился: они там явно не отличались человеколюбием, особенно к таким, «из-за борта». Понятно, они были не правы и защищались, как могли, но мне что от этого? Надо было думать, что делать дальше. Но думать было некогда: снова звонок и знакомый голос: «Послушайте, они, то есть «скорая», ничего не сделали и уехали».

- Как так?

- А вот так! Он лежал на полу, с сердцем было плохо. Они постояли над ним, а трогать не стали, мол, грязный слишком. Что теперь-то?

- Сейчас я что-нибудь придумаю!

Бомж головой считал ступеньки одну за одной

«Господи, ну куда мне его деть? Не домой же к себе везти!» - мучительно соображала я. Тут вспомнила про добрую знакомую, главврача одной из городских больниц, позвонила.

- Ну, вези ко мне. У нас его обработают, полежит несколько дней.

- А дальше?

- Ну, дальше уж не знаю, нужно думать!

- А как мне его привезти?

- Уж это, дорогая, как хочешь, машину ищи сама!

Я представила, как ловлю машину, а потом, взвалив бомжа на плечи, тащу его по лестнице и поняла, что этого мне не потянуть. И тогда я решила, нарушив все свои принципы, пойти на прямой подхалимаж. Позвонила в администрацию округа, где находился дом, и, расшаркавшись, слезно попросила пристроить моего бомжа хотя бы на время. И его пристроили.

В конце рабочего дня вновь вышла на связь ставшая знакомой женщина и сообщила, что бомжа увезли. Тащили его за ноги прямо по лестнице, так, что голова считала ступеньки. И увезли. Наверное, очень далеко. Голос у женщины был какой-то тусклый и потерянный. Я поняла, что она тоже сроднилась с этим несчастным человеком и жалеет его. Как и я. Больше из этого района никто не звонил.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта