30 декабря скончался писатель Владимир Богомолов. Человек, проживший жизнь отдельно от своей славы. Загадочная личность, до конца не разгаданная.Отказал Андропову Тайны разведки вошли в основу его произведений от первой повести «Иван» (по ней Андрей Тарковский снял «Иваново детство») до романа «В августе сорок четвертого...». Рукопись романа затребовал КГБ СССР. Генерал КГБ приглашал писателя на Лубянку. Богомолов звонил снизу. Генерал: «Поднимайтесь ко мне». - «Я никуда подниматься не буду. Если я вам нужен - спускайтесь».Генерал, наслышанный о странностях писателя, покорно спускался. Разговор происходил то в общественной приемной, то в освобожденном кабинете. «Штабное совещание в сарае - убрать». - «Почему?» - «Вы разглашаете секретные сведения». - «Покажите мне документ, пункт, параграф, на основе которого...» - «Не могу. Этот документ тоже секретный». И, сменив генеральский тон: «Владимир Осипович, дорогой. Речь-то всего о трех страницах». - «Я не уберу из книги ни единого слова!»Генералу КГБ роман очень понравился. Рукопись он... украл. Отвез ее на дачу и запер в сейфе. Так хранят драгоценную вещь. Богомолов был в ярости.-Я на вашего генерала подам в суд! - кричал по телефону. Рукопись вернули. Тут-то и увидел писатель все замечательные рекомендации КГБ. В романе задыхающийся от астмы генерал не может сесть: нет стула. Цензор КГБ в ярости: «Для советского генерала нет стула? Поставить!» В другом месте романа солдаты рассуждают о неприступности и привередливости польских дам, вспоминают своих: то ли дело наша Дунька, сто грамм налил - и готова. Генерал на полях грозно отметил: «Кто дал право автору так отзываться о нашей советской Дуньке?!» Рукопись была испещрена распоряжениями. На полях - с десяток разных почерков. «Новый мир» взялся опубликовать роман. Журнал сумел отбить очень многие замечания цензуры. Но не все. Богомолов попросил рукопись вернуть. Главный редактор журнала «Юность» Борис Полевой был вхож в коридоры власти. Он сумел отстоять и Дуньку, и все прочее. За единственным исключением: совещание в сарае. Будучи уверен, что из-за трех страничек проблем с Богомоловым не будет, роман стали набирать в типографии. Писателю перевели гонорар - деньги очень большие. Богомолов отправил их обратно. По почте. Пока деньги шли туда-сюда, роман продолжали набирать. «Но ведь всего три странички!» - умолял Полевой. «Не уступлю ни слова». Прошло девять месяцев. Роман издали. Богомолов не уступил ни запятой. Успех был невероятный. К нему домой явился порученец председателя КГБ Андропова. Взял под козырек: - Вы не могли бы сделать дарственную надпись Юрию Владимировичу?- Что я должен написать?- Ну, что-то вроде благодарности за помощь, которую наши органы оказывали вам.- КГБ не только не помогал мне, но всячески препятствовал... терроризировал меня. Я ничего не подпишу вашему шефу.Потом явился порученец министра обороны СССР маршала Гречко. Богомолов и его выставил за дверь. А представьте, что он, махнув рукой, написал бы несколько дежурных слов двум этим могущественнейшим людям. Какие бы сверхсекретные архивы открылись бы для писателя! Девять месяцев в карцере Пацаном, в 15 лет, бросил школу, приписал себе два года и ушел воевать. Трижды был контужен, тяжело ранен. Осколки в основании черепа остались до конца жизни. Дошел до Берлина. Юноша девятнадцати лет - победитель. Шесть боевых наград. И после войны - 13 месяцев тюрьмы.- Началось это в 50-м, закончилось в 51-м. Я - капитан разведуправления в Берлине. Там один отдел завалил операцию в Западном Берлине. Не наш, мы работали по американской зоне. Но правительство в курсе, обмен дипломатическими нотами, приезжает важный полковник, проводит офицерское совещание. И вот виновника долбают. Старший лейтенант Седых, сибиряк, хороший человек. Мне 24, ему под 30. И я понимаю: нашли стрелочника, чтобы отрапортовать Москве. Я встал и сказал, что операция проводилась под руководством управления и не понимаю, почему все здесь молчат и не называют истинных виновников.Сразу объявили перерыв. После него о Седых все забыли и долбали меня, мол, тут действует организованная группа. Седых получил 25 лет. А меня под конвоем вывезли во Львов, где я и сидел больше года во внутренней тюрьме МГБ вместе с оуновцами, полицаями. Не жаловался Владимир Осипович, но я знаю, что из тринадцати месяцев девять он провел в карцерных одиночках. Что в тюрьме его сильно били. Отбили почки, легкие.- Наконец меня выпускают, дают бегунок в отдел кадров Прикарпатского военного округа. Майор Ухов направляет в гарнизонную гостиницу. «Товарищ майор, у меня ни копейки денег». Он протянул мне красную тридцатку. Оплатил комнату: 10 кроватей, 10 тумбочек. Вокруг - молодые выпускники академий, и я - голодный, без денег... Телеграмма Сталину- Проходят вторник, среда, четверг. Работу мне не предлагают. В пятницу я опять к Ухову. Он мне: «Разбираемся, ты думаешь, все так просто?» В субботу вечером бреду по Львову. Красивый город, огни, полно людей. И на меня это все так подействовало. Я пошел на почту и на последние копейки дал телеграмму: «Кремль. Сталину. Я, офицер, участник войны, без суда и следствия пробыл в тюрьме 13 месяцев. Выпущен без предъявления обвинения. Ожидаю назначения. Нахожусь в бедственном положении, не на что купить хлеба. Прошу вашего незамедлительного вмешательства». А в понедельник в девять утра прибегает дежурная: «Вас очень просит зайти директор гостиницы». Директор - пожилой отставник: «Вас срочно вызывают в отдел кадров округа».Побрился. Поднимаюсь на второй этаж. В коридоре навстречу - полковник, рослый, красивый. А сзади, сбоку - Ухов, майор мой. Полковник улыбается ласково: «Володя!! Ну что же ты делаешь?! Маленькое рядовое дело, а ты впутываешь товарища Сталина? Ну что ж ты не пришел и не сказал? Ты завтракал?» - «Нет.» - «Ну, пойдем поедим».Спускаемся на первый этаж. Столовая закрытая, штабная. Поел я тогда здорово. Поднимаемся наверх, в конце коридора его кабинет с трофейной мебелью вишнево-красного цвета. Я такие видел в Германии. Полковник, оказывается, - начальник отдела кадров Прикарпатского ВО. Звонит: «Ахметов, у тебя все готово? Ну мы сейчас зайдем». У Ахметова полковник протягивает мне деньги. Десять тысяч! В то время опытный врач получал 635 рублей. «Володя, это только аванс. В ближайшее время рассчитаемся». И в течение недели мне выплачивают еще около тридцати тысяч! Деньги бешеные. За все тринадцать теперь уже с половиной месяцев. С момента отправки телеграммы, заметьте, не прошло ни одной рабочей минуты. Воскресенье забудьте - выходной. У Сталина на письмах сидело, по моим данным, 170 человек. Но работали не только они. Все телеграммы в адрес вождя шли под грифом «правительственная». И все телеграммы или письма, особенно в войну, строго запрещалось задерживать. И вот я представляю, как в воскресенье утром дежурный Особого отдела ЦК получает мою телеграмму и тут же звонит дежурному генералу Министерства обороны: «Я вас прошу разобраться». Генерал срочно сообщает дежурному по Прикарпатскому военному округу. Тот немедленно докладывает в отдел кадров. Все закрутилось....В середине девяностых в Эстонии, в Палдиски, была ликвидирована база атомных подводных лодок. Русские офицеры брошены на произвол судьбы. Вот когда голос Богомолова загремел:- Вы представляете - 319 офицеров, в том числе 25 или 35, не помню точно, капитанов I ранга, брошены вместе с семьями, живут в холодных бараках, никому не нужны. Это же ужас! По телевидению капитан I ранга на всю Россию говорит: мы с тремя сотнями подписей трижды обращались к президенту России Ельцину! Пять раз обращались к министру обороны Грачеву! Много раз - в военную прокуратуру! Ни ответа, ни привета. Знаете почему? У нас нет государства! Нет! Когда я отправлял свою телеграмму после войны, государство было! Работала система. - Но в этой системе оказался и старший лейтенант Седых, который фактически ни за что получил 25 лет...- Да я не идеализирую Сталина, считаю его одним из величайших преступников в истории человечества. Разговор о другом: было государство, и оно работало. Государство может быть тоталитарным или демократическим, но оно должно быть.«В Кремль не пустят в кедах»В восьмидесятых готовилась большая наградная акция. Богомолова предупредили, что и его собираются отметить.- Посмотрим, каким орденом они меня обосрут, - сказал он жене.Позвонили из наградного отдела, поздравили, объявили день и час, когда он должен явиться в Кремль для торжественного вручения ему ордена Трудового Красного Знамени. - Не пойду, - ответил просто. - Меня в Кремль не пустят в кедах. Другую обувь израненные ноги переставали принимать. Конечно, не в кедах дело. То награждение было повальным, много было сереньких литературных генералов...Единственный раз поступил, как все. Жил он тогда неподалеку от Белорусского вокзала, крохотная комнатка, кухня - 5 метров. Последний этаж. Друзья, коллеги брали его за горло: «Ну напиши ты Промыслову заявление на квартиру». Промыслов - председатель исполкома Моссовета, личность всемогущественная. «Ну напиши, он от твоего романа в восторге». Богомолова как бы захватил охотничий азарт. Промыслов прочитал заявление Богомолова и был сражен:- И это он такой роман в однокомнатной квартире написал?..Владимир Осипович получил квартиру, в прихожей которой можно было устраивать мотогонки.Тыл и фланги Богомолов никогда бы не смог жить, как он жил, и работать так, как работал, если бы у него не было надежного тыла и флангов. И тыл, и фланги - жена, Раиса Александровна. Она у него - вторая, и он у нее - второй. Познакомились в компании, потом перезванивались, не встречаясь, год. С тех пор, как сошлись, прошло 30 лет. Прекрасная хозяйка. И что важно - врач. Ведь тогда, после тюрьмы, капитана Богомолова комиссовали и дали пожизненно первую группу инвалидности. Владимир Осипович умер во сне - легкая, праведная кончина. Лежал на боку, лицом к стене, по-детски подложив под щеку ладонь...Эд. ПОЛЯНОВСКИЙ Izvestia.Ru (Печатается в сокращении)
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
