«Пенсионерская правда» - единственная газета, где можно излить душу. Я вам писала в январе заметку про мужа и брата, вы напечатали и даже в июле выслали гонорар – спасибо. Жаль, что никто из читателей на ту заметку не откликнулся. Видно, все те, кто 1919 и 1920 годов рождения, полегли в боях или уже умерли от старости – ведь 90 лет прошло с тех пор.
А сейчас хочу немного о себе написать. Детство мое было трудным. Рано осталась без родителей. Никаких пенсий за потерю кормильца не помню, видно, не платили. В 1947 году в 17 лет я окончила десятый класс. Поехала учиться в Казань. Денег ни рубля, ехала на ступеньках поезда целую ночь, держась за поручень одной рукой. Под утро так и заснула. Очнулась от грохота на мосту через Волгу. Как не свалилась под поезд - не знаю. И до сих пор страх берёт, как вспомню. Но при техникуме, в который я хотела поступать, не было общежития, поэтому так ни с чем и вернулась на родину – в Атяшево. Куда-то ещё податься мне было не на что. Брат Сергей с войны не вернулся, сестра помочь не могла. Старший брат Григорий работал колхозным счетоводом, жил при конторе. Но и у него денег не было – в колхозе ничего не платили. Колхоз было бедным: техники никакой, а лошадей забрали на фронт, оставили только самых-самых непригодных. И работу в нашем маленьком Атяшево я не могла найти.
Выручили меня соседи, завербовавшиеся на Сахалин по призыву. Они и взяли меня с собой, записав как иждивенку, потому что мне ещё не исполнилось восемнадцати лет. Получила я 1800 рублей подъемных (много ли это, считайте сами: буханка хлеба тогда стоила 150-180 рублей) и – в путь. Ехали мы в товарном вагоне два месяца, спали на голом полу. Варили еду на улице на кирпичах, так как поезд стоял сутками. Ехала я с семьёй из четырех человек (двое детей, бабушка и хозяйка). Это были очень добрые люди, кормили, заботились обо мне, ведь из вещей у меня был только фанерный чемодан, а в нём – наволочка-наматрасник и два платья.
Выехали мы в апреле 1948-го, когда цвела вся природа, Помню, когда поезд проходил мимо Байкала, я любовалась обилием цветов на его берегах. В конце мая 1948-го года мы добрались до побережья. Из Владивостока морем шли до города Лесогорска. Там нас в сетке сгрузили в баржу, так как пароход не мог пристать к острову из-за мелководья.
А на обратном пути наш пароход налетел на мину и затонул…
Южно-Сахалинск, куда мы прибыли, состоял из ровных улиц в шахматном порядке, застроенных одноэтажными домами их тонких дощечек с крышами из щепы. Из окон домов торчали трубы «буржуек» – пузатых железных печек.
Здесь нередко случались землетрясения, Хорошо потряхивало: на лампочку смотришь, а она качается. По первости от каждого потряхивания становилось страшно, а потом привыкла и уже спокойно смотрела на качающуюся под потолком лампочку.
На Сахалине люди добывали нефть и уголь. И с работой, и продуктами здесь было полегче. Из еды особенно запомнилась рыба разная: кета, камбала, горбуша, сельдь шести-семи сортов.
Зимы здесь снежные. Дом до крыши снегом заносит, выходишь из дома через окно и добираешься до улицы, как по коридору, разгребая снег. Приходилось часто даже откапываться (входная дверь у всех открывалась внутрь), иначе в снегопад из дому не выйдешь. Зато морозов ниже 20 градусов не бывало.
Мне нравилось, что здесь вода близко: пять-шесть метров - и уже колодец. Всегда собирали хороший урожай капусты, картошки. Поражал красотой лиственный лес и трава высотой до четырёх метров.
На Сахалине я работала сначала на кухне в пионерском лагере, пока он не сгорел, затем секретарем в прокуратуре в Углегорске, потом переехала в Южно-Сахалинск. (Добиралась туда на грузовой машине почти сутки.) В Южно-Сахалинске работала секретарем в облисполкоме. Специального образования у меня не было. Как вы уже узнали из моего письма, после десятилетки я нигде не училась. Но писала я грамотно, поэтому меня и взяли секретарём.
В Южно-Сахалинске я и познакомилась со своим будущим мужем Павлом. Поженились в 1949-м и прожили мы с ним на острове до 1951 года. Жили бедно, но по молодости нашей сначала счастливо. А потом у меня сильно заболели ноги (они ещё с детства болели). Сырой сахалинский климат усугубил болезнь – начался туберкулёз костей. Но беда, как говорят, не ходит одна. Умер наш первенец, вернее, родился мертвый. Следом сгорела квартира.
И в 1951 году мы уехали в Павлодар. Там как раз началось освоение целинных земель, и было много работы и много хлеба. В столовых его давали бесплатно к обеду, он просто лежал на столах.
Немного отвлекусь. Иногда смотрю телепередачу «Жди меня» – и вижу, как люди обращаются с просьбой помочь найти пропавшего отца, сына, брата… Говорят, что сейчас люди пропадают тысячами. А шестьдесят лет назад никто не пропадал и никто никого не искал. Вот и у меня были сестра и брат, но они меня не искали. Да и сама я им не писала. Обижалась, что отправили меня из родительского дома в неизвестность и без копейки денег.
Сейчас мне идет восемьдесят третий год. Конечно, здоровья нет: ноги почти не ходят, сердце даёт о себе знать и прочие болезни одолевают. Хорошо, что пока никому не в тягость, в здравом уме и твердой памяти. Живу у дочери в селе, где медицинской помощи почти никакой. Пенсия моя – семь тысяч рублей со всеми надбавками. Я проработала 28 лет: была библиотекарем, счетоводом и бухгалтером. Везде платили небольшой оклад, но тогда, при советской власти, хватало.
А сейчас стало бы всем хватать, если бы раскулачить всех миллионеров и миллиардеров и отдать их деньги и имущество в бюджет государства. Ведь никто из этих нуворишей не объяснит, откуда он взял такие деньги.
Вот, пожалуй, и всё. Антон Павлович Чехов из меня не получился – он описывал Сахалин каторжников. Когда я туда приехала, это был Сахалин послевоенный, тоже суровый.
Но ведь сейчас войны нет, а разруха по селам кругом.
Всем здоровья.
С уважением Мария Петровна Стукова, 412374 Саратовская обл., Самойловский район, с. Еловатка, ул. Ленина, дом 18
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
