Тяжесть запредельной глубины

Во время войны одолеть ее удалось лишь морякам подлодки Л-20

Два самых первых боевых корабля молотовский завод № 402 передал Военно-морскому флоту еще в 1942-м. Это были подводные минные заградители Л-20 и Л-22. Серию таких кораблей в просторечии именовали «Ленинцами» - по заглавной литере. Если говорить о деятельности этих двух подлодок, ушедших на войну из нашего города, то заслуги и отдельные эпизоды из боевого пути лодки Л-20 сегодня известны больше.

ЭТО может показаться странным, поскольку вторая подлодка, Л-22, уже после войны, 6 июля 1945 года была награждена орденом Красного Знамени, и, следовательно, ее военная биография должна бы представлять больший интерес. Однако все получилось наоборот.

Результаты боевой деятельности кораблей, соединений и даже флотов, участвовавших в Великой Отечественной войне, в последние годы не раз пересматривались. Связано это, в первую очередь, с тем, что со временем исследователям истории флота открывался доступ к новым документам, в том числе из зарубежных архивов. Стали известными новые факты, которые, впрочем, и сегодня еще надо тщательно проанализировать и осмыслить.

По официальным данным наших архивов, которые озвучивались до последнего времени, подводный минный заградитель Л-20 во время войны совершил 14 походов и 4 раза атаковал противника - атаки произведены с выпуском 21 торпеды. Лодка осуществила 11 минных постановок из 216 мин.

Считается, что Л-20 потопила 2 транспорта.

Таковы официальные данные. Однако статистика – лишь беспристрастный итог, исключающий не только описание конкретных эпизодов, но и человеческую грань результата. А без этого, на мой взгляд, немыслимо познать цену, какую пришлось заплатить за Победу.

В ночь со 2 на 3 сентября 1943-го Л-20 ставила мины у норвежского мыса Слетнес, а в 10 утра вахтенные заметили вражеский конвой, и командир лодки капитан III ранга В.Ф. Тамман решил атаковать его тремя торпедами. Следы залпа заметили с немецких кораблей. Началась погоня. Около тридцати глубинных бомб сбросили тогда на Л-20. От близкого разрыва одной из них подлодка получила резкий дифферент на нос и ударилась о скалу. Через поврежденную шахту гидролокатора во второй отсек ворвалась вода.

Первыми бросились к поврежденной шахте старшины В. Острянко, Н. Чижевский и матрос А. Егоров. Пока освобождали доступ к ней, а для этого пришлось снимать листы палубного настила, вода прибывала. Лодка с каждой минутой сильнее и сильнее чувствовала ее тяжесть. Тамман приказал продуть уравнительную цистерну, дать воздух в носовые и положить рули на всплытие, но безуспешно: лодка проваливалась!

Наверху - враг, внизу - гибельная бездна. Тогда Тамман повел раненую лодку к ближайшей банке, чтобы выйти из-под бомбежки и лечь на грунт. Здесь североморцам повезло в первый раз: они дали ход, неслышно оторвались от рыскающих сторожевиков и дотянули-таки до точки. Лечь им пришлось на... 140 метрах!

Подводные минзаги типа «Л» конструировались и строились из расчета рабочей глубины погружения 80 метров, 100 - считались пределом. Что такое предельная глубина? В техническом понимании это та, за которой конструкция не выдерживает давления воды. Однако бывают моменты, когда жизнь опрокидывает инженерные расчеты. Так и в случае с Л-20.

Снова везение?

Больше чем простое везение: у лодки был уже поврежден прочный корпус, а у экипажа еще оставался шанс вырваться из объятий глубины. Быть может, один шанс из десяти.

Сначала морякам удалось уменьшить напор воды. Сделали это старшина Н. Чижевский, матросы А. Егоров, Н. Никаншин и А. Хоботов. Они же запустили водоотливные средства. Но вода продолжала прибывать: заполнила объем в три четверти отсека и поднялась выше второго яруса коек. Сбросить ее можно было только через аварийный клапан осушения. Он располагался внизу, в затопленной части, и добраться до него не смогли. Вода закоротила сеть, и свет погас. Под самым подволоком оставалась еще воздушная подушка. Этим и дышали подводники.

Даже прочная сталь, и та, случается, стонет от избыточного давления. Что же должен чувствовать человек, оказавшийся в надтреснутом чреве корабля, да еще и под прессом 140-метровой толщи воды?

Старшина В. Острянко, командир второго отсека, нашел выход, когда, казалось, все возможности уже были исчерпаны. На клочке бумаги он написал о том, что отсек можно осушить через смежные отсеки. Записку моряки просунули своим «соседям» через глазок задраенной переборки.

Шел второй час беспримерной борьбы, когда люк переборки приоткрыли и вода хлынула в первый отсек - там работали помпа и насос. Лодка лежала с большим дифферентом на нос, воду пропускали из аварийного второго в уцелевший первый отсек, а там уже откачивали за борт. Но это была полумера. Чтобы остановить поступление воды, требовалось загерметизировать отсеки, а во втором еще и создать так называемое противодавление.

Практики борьбы за живучесть поврежденной подлодки, оказавшейся на подобной глубине, еще не было. Да и не могло быть, ведь такая задача экипажами не отрабатывалась...

Когда в ноябре 1940-го в Мотовском заливе исчезла лодка Д-1 «Декабрист», командирам под страхом серьезных взысканий запретили нырять даже за 70 метров, поскольку считалось, что «Декабрист» погиб, провалившись за предельную глубину. Сентябрьским днем сорок третьего в отсеках Л-20 на глубине 140 все делалось на страх и риск, впервые!

Комсомольцы, вперед!

Аварийную группу из тринадцати комсомольцев возглавил старший лейтенант М. Шапаренко. Спасительный клапан осушения не работал - оказался засоренным. Старшинам Н. Чижевскому и В. Острянко пришлось поочередно нырять в ледяную воду, сначала искать его и потом чистить. При этом давление воздуха в отсеке постоянно нарастало, но поначалу люди этого не ощущали. В полузатопленном помещении работало электрооборудование. Старшину А. Доможирского ударило током и выбросило на поверхность, когда он случайно коснулся оголенной шины подстанции. Тогда центральный пост снял электропитание отсека. Теперь моряки ныряли в воду в полной темноте и работали там на ощупь.

На пределе физических возможностей к аварийному клапану присоединили шланг. Чтобы через него вытолкнуть воду за борт, требовалось увеличить и без того высокое давление в отсеке. Для этого воспользовались сжатым воздухом из запасных торпед...

К ночи 3-4 сентября на Л-20 приготовились всплывать. Но акустики доложили о шумах винтов наверху, и решили не рисковать. Пережидали два часа. Все это время тринадцать моряков во втором отсеке продолжали испытывать на себе избыточное давление. Само всплытие - задним ходом, кормой, с большим дифферентом - тоже таило огромную опасность: главные механизмы могли сорваться с фундаментов, и тогда - еще один предел, который нужно одолеть, чтобы выжить.

В осенней темноте тревожной ночи они всплыли. Нет, вырвавшись из-за предела, стремительно поднялись, вылетели на поверхность!

…Лодка спешила домой под дизелями. Многие из ее моряков до конца не верили в спасение, хотя и отдали для этого почти все силы. Возможно, это явилось предчувствием беды, которая настигла подводников уже на пути в базу. Из отработавших на пределе систем усталой подлодки одна все же не выдержала, и через отошедшие клапаны избыточный воздух резко стравился в атмосферу. Тех, кто находился в первом и втором отсеках, свалила кессонная болезнь. Десять человек потеряли сознание, оставшиеся трое передвигались с трудом. К приходу в Полярный скончался краснофлотец А. Егоров.

Героев наградили

В.Ф. Таммана и еще двенадцать моряков наградили орденами Красного Знамени, погибшего матроса - орденом Великой Отечественной войны. Впоследствии в приказе командования отмечались самоотверженные действия старшин В. Острянко, Н. Чижевского, А. Доможирского, Н. Шубина, И. Кулижского, мичмана А. Пухова, старшего лейтенанта М. Шапаренко, матросов Г. Бабошина, Д. Крошкина, Н. Никаншина, А. Хоботова, А. Фомина, К. Матвейчука, В. Митрофанова, курсанта Н. Портнова. Известно также, что еще в начале 1943 года орденами Красного Знамени были награждены политрук Л. Герасимов, командир минно-артиллерийской боевой части старший лейтенант Е. Новожилов, орденами Великой Отечественной войны – инженер-капитан-лейтенант И. Афанасьев, мичман А. Пухов, старшина 2-й статьи Н. Величко, краснофлотец И. Мазуров.

В своем дивизионе Л-20 была на особом счету как по количеству боевых походов, так и по результативности. И вот когда появился повод называть ее еще и везучей, счастливой, произошли события иного ряда...

Загадки войны

Не все они разгаданы. Далеко не все сказано сегодня и о ее героях. А еще есть нелепое забытье. К несчастью, оно постигло и командира Л-20 и его экипаж.

Начнем с того, что в официальной летописи боевой славы Северного флота описанного выше случая с Л-20 практически нет. Редко упоминается он и в мемуарах, скороговоркой мелькает в одной из монографий. Все это более чем странно, ведь речь идет об уникальном эпизоде: поврежденная подлодка провалилась на за¬предельную глубину, но все-таки одолела ее. Во время Великой Отечественной подобное случалось не однажды, но лишь морякам Л-20 удалось вытащить корабль на поверхность, остальные гибли.

Нелогично развивались и события, которые последовали за «подвигом тринадцати». Едва минуло полгода, как сплаванный и заслуженный экипаж на Л-20 сменили тихоокеанцы, которые не владели и десятой долей опыта североморцев. Возглавил новый экипаж капитан III ранга Евгений Николаевич Алексеев, тоже менее опытный командир, чем Виктор Федорович Тамман, и не случайно в первый боевой поход с новым экипажем лодка вышла со старшим на борту - опытным подводником-североморцем М.П. Августиновичем.

В судьбе командира первого экипажа Л-20 капитана III ранга В.Ф. Таммана осталось немало вопросов. Но главный из них, на мой взгляд, - почему один из самых опытных и результативных офицеров-подводников, приведший Л-20 в Молотовск для достройки и затем отвоевавший на ней более полутора лет, был вдруг направлен из действующего подплава в распоряжение Военсовета флота для последующего странного назначения - начальником... конвойной службы штаба Северного флота. Потом была преподавательская работа и, наконец, ранний уход в запас...

К тому же и судьба многих моряков из первого экипажа Л-20 сложилась драматически. Старший научный сотрудник Музея Краснознаменного Северного флота Алевтина Кривенко, в частности, сообщила мне, что в марте 1944 года «экипаж Л-20 был расформирован и направлен в спецкоманды». Так, двадцать четыре человека попали в новый экипаж Героя Советского Союза капитана II ранга Израиля Ильича Фисановича, которому предстояло принять в Англии одну из четырех бывших итальянских подлодок и привести ее в Полярный. К слову, сначала в этой команде был и командир отделения минеров подлодки Л-20 Наум Киприянович Величко. Но на английской военно-морской базе Данди его перевели на другую подлодку - В-2. Этот перевод объяснили нехваткой людей. Действительно, когда спецкоманда В-2 переправлялась из Союза в Англию на судне «Уильям С. Тэйлор», многие советские подводники погибли при торпедировании этого транспорта немцами.

Подлодке В-1 И.И. Фисановича, к сожалению, не суждено было дойти до советских берегов. История известная: она отклонилась от рекомендованного курса, ее обнаружил и потопил британский торпедоносец. Так одним махом война забрала часть бывшего экипажа минного заградителя Л-20. А вот Величко, к слову, посчастливилось не только вернуться, но и принять участие в Параде Победы на Красной площади 24 июня 1945 года.

* * *

Доподлинно известно, что из моряков первого экипажа Л-20 к середине 90-х в живых оставался только бывший командир отделения минеров Н.К. Величко и акустик Н.А. Никаншин. Наум Киприянович жил в Мурманске, встретиться с ним не довелось, но мне дословно известна та характеристика, которую давал он своему командиру: «Тамман был подводником от Бога. Его любили, с ним не боялись ходить в море. За Виктором Федоровичем ходила слава везучего человека. Он берег кислород и регенерационные патроны под водой до самого критического момента. А его знал только Тамман. Бережливость нашего командира спасла жизнь экипажу в том сентябрьском походе».

Не внесли достаточной ясности и те документы Гатчинского военно-морского архива, с которыми мне позволили ознакомиться. А потому у исследователей должно прибавиться забот. Ведь не можем же мы забывать ни о войне, ни о подвигах, ни о правде. Не имеем права.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта