Мезенские корни Сольфеста Гундерсена

«Торговый человек» из норвежского Бергена дал начало крепкому российскому роду

Мезень - необычная, своенравная река, каких мало на земном шаре. Плавать по ней всегда было достаточно опасно. Объясняется это тем, что Мезенский залив принадлежит к числу мест с очень высоким и быстрым приливом. Перепад уровней приливных и отливных вод на лоцманском, или приемном, буе достигает семи с половиной метров, а с нагонным северо-западным ветром и того больше. Отсюда то и дело возникают на реке «кошки», нередко служившие причиной кораблекрушений. Одно из них произошло в конце семидесятых годов позапрошлого века. Красивый норвежский парусник, по преданию, затонул в устье Мезени.

Судьба нашла его нежданно

Экипажу его, как всегда в таких случаях, оказали помощь. Среди тех, кто особенно в ней нуждался, был Сольфест Гундерсен, торговый человек из Бергена. Он тяжело болел, - видимо, сказалось «купание» в холодной воде. Его приютили в доме мезенского купца второй гильдии Федора Федоровича Калинцева. (Кстати, сын разорившегося впоследствии купца Алексей Федорович станет школьным учителем писателя Федора Абрамова). Присматривала за ним юная дочь купца Евдокия. Долго пришлось ей ухаживать за Сольфестом. Но не был ей тот уход в тягость: приглянулись молодые люди друг другу. И когда окончательно выздоровел норвежец, порешил остаться в России, где нежданно-негаданно встретил свою судьбу. Но и Норвегию никогда не забывал, оставался подданным своего государства. Да и дела торговые нередко приводили его на родину. В те времена в Мезени было, как говорят ежегодные статистические сведения, по шесть-семь судов, принадлежащих как купцам, так и мещанам. Федор Калинцев имел двухмачтовое судно «Святой Николай», экипаж которого состоял из шкипера и трех матросов. На нем-то и отправлялся Гундерсен в родную страну.

То, что Сольфест оставался норвежским подданным, подтверждают документы, хранящиеся в Архангельском областном государственном архиве. И тому, что он отправлялся на шхуне тестя в Норвегию, тоже есть архивное подтверждение. Дело в том, что полицейский надзиратель Мезени обязан был регулярно докладывать уездному полицейскому управлению о том, кто из иностранных подданных проживает в Мезени. Летом 1881 года он писал в своем рапорте, что «норвежский подданный Гундерсен 18 июня выбыл по торговым делам в Норвегию и возвратится обратно в Мезень через два или три месяца».

Видать, серьезную торговую деятельность намеревался развернуть Сольфест, коль надолго отправлялся в Норвегию. В частности, он поставлял туда пух и перо. Мне известно (опять же по одному из архивных документов), что Гундерсен заключил с крестьянином села Дорогорское Т. Петровым договор на поставку последним 50 пудов пуха и пера.

О серьезности намерений свидетельствует и следующее. Молодые супруги предприняли свадебное путешествие (оно было дальним, Гундерсены побывали аж в Омске), но даже во время него, как писала в 1989 году архангельская журналистка Людмила Егорова в очерке «Сага о Сольфесте и Евдокии», опубликованном «Правдой Севера», Сольфест искал и, очевидно, находил торговые связи.

Однако, к сожалению, недолгим оказался век Сольфеста. Он умер, оставив любимой жене четырех сыновей - Георгия, Сильвестра, Клавдия, Никтополиона - и двух дочерей, Евстолию и Севастьяну.

Ветви рода

Сольфест был человеком образованным. Говорят, знал несколько языков. Муж и жена хотели и детям дать хорошее образование. И те получили его. Дочери стали учительницами - Евстолия выучилась в Санкт-Петербурге, а Севастьяна в Москве. Никтополион, который тоже учился в Петербурге, пошел в учебе, наверно, дальше всех, стал инженером-строителем, но занимался и ботаникой. В 1928 году вместе с женой Евдокией Константиновной, дочерью священника мезенской деревни Сояна Бурмакина, он собрал коллекцию членистоногих, которая поступила в Палеонтологический институт Академии наук СССР. В мезенском музее хранится письмо директора института Ю.А. Орлова, датированное 1962 годом, в котором говорится о большой научной ценности собранного биологом Н.С. Гундерсеном материала. Результаты обработки коллекции, собранной в Архангельской области, публиковались в нескольких научных работах.

Кем бы ни стали, кем бы ни работали потомки Сольфеста и Евдокии, их отличали большое трудолюбие, добросовестность, разнообразные умения, знания. Георгий Гундерсен, старший сын Сольфеста, воевал на Первой мировой войне, попал в плен. В Германии увидел, как лучше вести работу на земле. И, вернувшись в Мезень, обзавелся сельхозмашинами (наверно, первыми в городе), жил основательно, крепко.

Хорошим хозяином был и Клавдий, тоже, как и Георгий, имевший свой дом, но в селе Дорогорское. Во время сенокосной страды, например, подрастающие дети не заикались о каком-нибудь гулянье или вечеринке до тех самых пор, пока корм для скота не был заготовлен в достатке. Вспоминают, что красивый гундерсеновский дом в Дорогорском был большой, двухэтажный, с балконом. Около него росло много деревьев, по аллеям приятно было гулять.

Клавдий, его дети непосредственно связаны с разного рода этапными событиями в истории Советского государства. Клавдий был раскулачен, выслан из Дорогорского, затем он отбывал срок в архангельской тюрьме. Евстолию как дочь кулака с позором исключили из комсомола. Другую дочь, Татьяну, не принимали в пионеры. Сын Георгий погиб на Великой Отечественной...

Гундерсены мужественно переносили невзгоды, лишения. Евстолия Клавдиевна, выйдя замуж, осталась Гундерсен, хотя безопасней было бы жить в то время не под иностранной фамилией. Она же, жительница Архангельска, составила родословную Гундерсенов, о которой рассказала в том же очерке Людмила Егорова.

Потомки Гундерсенов живут в разных городах России. Например, В.И. Кузьмин (правнук Сольфеста, внук Георгия, жившего в Мезени) стал ведущим научным сотрудником Института химии и химической технологии Сибирского отделения АН России, кандидатом химических наук, работает в Красноярске. Он занимается и экологическими проблемами, и один из его материалов был опубликован в информационном сборнике народного депутата СССР Виктора Губина, посвященном добыче алмазов в Архангельской области. Там правнук Сольфеста Гундерсена писал, в частности: «Практикуемая технология губительна для природы, и применение ее в заповеднике Кепино не может быть оправдано никакими целями». Не забыл о родном для его предков Севере!

В Мезени живет его брат Александр, электромеханик линейно-технического цеха. Он пользуется уважением в городе и как хороший специалист, и как человек общественно активный. Владеет домом, построенным дедом. Порядок помогает поддерживать его мама, Софья Георгиевна Кузьмина, урожденная Гундерсен, много лет отлично работавшая бухгалтером.

Связаны были Гундерсены и с Лешуконией. После свадебного путешествия Сольфест и Евдокия приехали в Юрому, где построили дом. Правда, мне непонятно, почему поселились именно в Юроме. Возможно, власти устроили там иностранцу своего рода карантин, перед тем как разрешить обосноваться ему в центре уезда. По рассказам потомков, Сольфест и похоронен в Юроме. А Евдокия Федоровна, оставшаяся без мужа в 30 лет и пережившая его на 58 лет, упокоилась в Койнасе. Она жила у дочери Евстолии, которая учительствовала в этой деревне. Учительствовала она и в Лешуконском.

Евстолию Сольфестовну (в замужестве Говардовскую) знал лешуконский краевед Н.А. Галев, который учился у нее. Он вспоминает, что учительница биологии и химии много и хорошо фотографировала. В 1941 году погиб на фронте ее сын Константин Евгеньевич Говардовский. Вскоре после этого мать парализовало. Часть последних своих лет она жила в Койнасе вместе с сестрой учительницей начальных классов Севастьяной Сольфестовной. Потом родственники увезли Е.С. Говардовскую в Ленинград.

...Крепкие корни пустил в России Сольфест Гундерсен.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта