Старейшина из Онишево

Ему восемьдесят семь. Но он крепок и бодр. Хотя в прошлом много раз стоял перед выбором - жить или умереть

Андрей Григорьевич родился в 1917-м. Сегодня он самый старший в роду Тюриковых. И дом, что поставил его предок на усть-двинском острове Питяев, тоже имеет самый солидный возраст. Более того, с этого дома, собственно, и ведет свою историю вся деревня Онишево, или Онишевка, как ее иногда называют. А как это получилось, старейшина Андрей Григорьевич рассказал нам, припоминая многие любопытные события, в том числе из тех времен, когда и города такого не было - Северодвинск...

Писание от Михаила и Луки

Согласитесь, редкая удача - поговорить с человеком, который видел остров Ягры и Николо-Корельский монастырь в 1925 году. Было это в летнюю пору, когда отец взял восьмилетнего Андрея на сенокос. В тот год травостойный участок им «нарезали» на Яграх, можно сказать, на необитаемом острове. Временами посещали его рыбаки, охотники, крестьяне по хозяйственной нужде, а поселения как такового не было. Стояла, правда, еще старенькая деревянная часовенка, видимо от монастыря. Сам же монастырь располагался на противоположном берегу и, судя по внешнему виду, не процветал.

Большой род поморов Тюриковых проистекает откуда-то с Летнего берега Белого моря. Это по молве далеких предков. Из какой именно деревни, сказать никто уже не может - на каком-то изломе российской истории сведения затерялись. Михаил - прапрадед Андрея Григорьевича, юношей был отдан «в услужение» соловецким монахам, три года нес трудовую повинность на островах, а затем «был отпущен» с правом поселиться в облюбованном месте. Таким стал берег протоки между островами Питяев и Андриянов. Михаил Тюриков вырыл здесь временную землянку и принялся ставить дом - крепкий, надежный, основательный. Таким он и получился, коль стоит уже второй век.

Теперешнее название деревни - Онишево - появилось позже. А сначала поселение, которое основал Михаил Тюриков, именовалось Монастырщина, к чему прапрадед тоже имел отношение. Скорее всего, от соловецких лет у него имелось некое прозвище, которое затем перекочевало и в название основанной им деревни.

У Михаила были дети. Лука - прадед Андрея Григорьевича. Осип - дед. У Осипа родились сыновья, Григорий - один из них. Андрей - его сын. Такова родовая летопись, или писание от Михаила и Луки...

С годами деревня разрослась, но одна из частей ее, дворов двадцать пять, так и зовется сегодня - Монастырщина.

Под парусом и паром

Помнит Андрей Григорьевич и годы, когда слово «катер» было в диковинку. Первые моторки в хозяйствах стали появляться только в тридцатых. По реке и по морю ходили под парусами. Управлять ими нелегко, но для усть-двинцев было это наукой и практикой каждодневной и обязательной.

Однажды Андрей Тюриков с дядей Михаилом возвращались с Кумбыша, когда их прихватил резкий попутный ветер. Они поставили паруса, и неспешный трудяга карбас понесся с легкостью прогулочной яхты. От такой скорости захватывало дух! Но и стонущие снасти пришлось держать внатяжку, крепко. Ощущения тех часов Андрей Григорьевич и сегодня хорошо помнит. Быть может, тогда он и понял, что справиться в трудный момент помогут не только сильные руки, но и характер?

Открытое море Андрей Григорьевич познал в юности, еще до войны. Он окончил маймаксанскую семилетку, затем ФЗО, выучился на электрика и работал некоторое время на цигломенских лесозаводах. Получил 5-й разряд, стал бригадиром. Но случилось так, что пришлось уйти в Севморпуть, была такая организация в Архангельске, которая работала на арктические экспедиции, а потом зимняя безработица вынудила уехать в Мурманск - рыбную столицу Заполярья.

Сначала устроился на портовый углеперегружатель «Ватан», потом его зазвали на траулер. Для плавсостава Андрею Тюрикову не хватало возраста - всего-то двух месяцев, но был он парнем крупным, физически здоровым, и это ему зачлось.

Плавал на паровике РТ-77. Досыта хлебнул соленой водицы. Из Баренцева моря почти не вылезали. Приходили в порт, 5-6 дней стоянки, и снова в море. Промышляли в центральном районе. Самый лучший месяц - июль: двадцать дней - и полный груз, 220 тонн рыбы. Февраль, напротив, самый худой. Без затяжных штормов не обходилось. Неделями судно носом на волну и аврал за авралом - лед окалывать надо, иначе вверх килем вертанет.

Труд рыбака страшно тяжел. Когда рыба идет, ее и шкерить, и солить надо. А поднимали в трале за раз 10-12 тонн. Вахта - подвахта - аврал. Порой за рыбоделом стоя засыпали... Так Андрей Григорьевич вспоминает.

Через два года он вернулся в Архангельск. Здесь устроился на новый траулер РТ-85, тоже паровик-угольщик. На нем плавал до призыва в армию.

- Я тогда понял: кто в море долго ходит, тот прилипает к нему так, что расстаться трудно, почти невозможно, - рассказывает Андрей Григорьевич. - Когда меня в армию призвали, мое «морское прошлое» не учли и направили служить на сушу. Очень обидно: ведь так во флот хотелось! А было это в Евпатории. Вот пришло время - первое увольнение. Я не в город, не в парк или кино пошел, а к морю. Сел на берегу, посмотрел на волны и заплакал...

Вторая незнаменитая война

Войну он прошел командиром саперного взвода, а это тяжелый созидательный труд, когда все кругом рушится. Воевал на Дальнем Востоке.

О войне с Японией порой говорят с определенной недооценкой, что ли. Войну с Германией выиграли в мае, летом парад Победы на Красной площади провели, и к сражениям с самураями отношение сложилось как к чему-то второстепенному.

- А повоевать пришлось. Бои случались жестокие, - говорит Андрей Григорьевич. - Но и представлять дело так, что мы трупами своих солдат их завалили, негоже. Мы к сорок пятому воевать уже научились, опыт был. На рожон не лезли, искали у врага слабые места. Жизни своих людей берегли, но не трусили. А жертвы? Так ведь и японцы не лыком шиты...

В 361-й дивизии 15-й армии, где служил офицер Тюриков, было много ребят из Архангельска и нашего Поморья - из тех, кого в сорок пятом призвали. Уже после войны Андрей Григорьевич с помощью архивов постепенно составил списки погибших земляков. Немало их оказалось.

Стародавнее правило

До 1956-го, когда он уволился из армии в чине капитана, у него была типичная жизнь кадрового военного. Все это время сооружал, возводил, строил, а своего дома так и не нажил - мыкался с семьей по гарнизонам.

Когда вышел в запас, на Север он не вернулся. Сейчас Андрей Григорьевич живет в небольшом городке с красивым русским названием Старая Купавна - это в Подмосковье. Однако родину свою не забывает. Не было еще года, чтобы не приехал он в Онишево, откуда вышли его предки и где он сам родился. И всякий раз ездит в Вознесенье - поклониться праху родителей, которые похоронены на местном деревенском кладбище.

В эту весну переправиться через протоки Северной Двины ему помешал ледоход. Поездку пришлось отложить до июня. Старейшина из Онишево Андрей Григорьевич Тюриков не собирается изменять своему правилу.

О жизни и смерти

- Мне уже под девяносто, и всякое в моей жизни случалось, - рассказывает Андрей Григорьевич. - В малых годах я дважды в Двине тонул. Не утонул. В Баренцевом море на траулере тоже два раза была ситуация - жить или умереть. Про войну и не говорю, там погибель ждала каждый день, и было это делом обычным. Но один раз я сам решил умереть...

В армии, еще до войны, заболел малярией - поймал ее под Симферополем. Болел очень тяжело, исхудал, мучился, так невмоготу стало, что решил я умереть. А чем умереть и как умереть, не знаю. Лежал в госпитале. Принесли лекарства, это - на субботу, это - на воскресенье. Я уловил момент, сгреб все таблетки, выпил их разом - оглох, ослеп...

Мне уже потом рассказали, какой переполох в госпитале поднялся. И как я при этом выглядел: без сознания, все тело желтым стало. Так вот и висел несколько дней между жизнью и смертью. А потом с того света тихо-тихо вернулся и пошел на поправку. Вот с той поры и живу...

Судя по тому, как молодцевато выглядит сегодня Андрей Григорьевич, с возрастом и старческими недугами он борется успешно. И это не подарок природы - свое здоровье помор Тюриков взял в руки сам и держит крепко. Как снасти и руль карбаса, что идет под полными парусами.

Когда было ему уже за шестьдесят, разом свалились на него болезни. Лекарства не помогали. Врачи говорили: что же вы хотите - годы... Однако нашелся один молодой, но знающий врач. Он сказал другое: если хочешь жить, то дам я тебе один совет и одно средство...

С той поры много лет и каждое утро, без всяких послаблений Андрей Григорьевич проделывает чудодейственную физзарядку, что насоветовал ему тот врач. Следом еще упражнения и пробежка... А ему, напомню, идет

88-й год.

Вот отчего можно сказать, что Андрей Григорьевич Тюриков не только свое здоровье, но и жизнь своими руками построил.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта