И явился белу свету «Садко»

Летом и осенью 1933 года в Кандалакшском заливе развернулась драма

ЕЩЕ ИЗВЛЕКЛИ пять бутылок коньяка! Правда, три из них уже были попорчены соленой водой, проникшей через пробку, а две уцелели. Так вот, их вскоре с больших радостей опустошили водолазы. Руководство ЭПРОНа не возражало.

Во время судоподъемной операции не обошлось и без забавных эпизодов. Один из них связан с писателем Алексеем Толстым. Оказывается, классик нашей литературы постоянно выражал охоту спуститься в скафандре на дно. Его пытался урезонить П.В. Симонов:

- Неопытному человеку надо учиться на глубине трех-четырех метров, на чистом дне, возле берега...

- Да я не растеряюсь, - настаивал Толстой, окруженный собратьями по литературному цеху.

И чем только ни пытался стращать его старый водолаз, бравый писатель не унимался. Спустя какое-то время неожиданно появился Фотий Иванович Крылов, чье своеобразное чувство юмора, кстати, отмечают в своих очерках многие представители «писательской бригады».

- Алексей Николаевич, я слышал, что вас Симонов очень напугал, когда вы хотели спуститься на «Садко». Ерунда! Пожалуйста, спускайтесь. Да мы всех писателей спустим по очереди... Желающих, конечно. Так как, Алексей Николаевич?

По свидетельству Вячеслава Шишкова, Толстой весело сказал: «Прекрасно», но у него вдруг... задергался мизинец на левой руке.

...Известно, что фигуру С. Я. Маршака отличала полная, как мы говорим, комплекция. Таким людям в море трудно. Тот же Шишков описывает момент, когда Самуилу Яковлевичу пришлось взбираться по шторм-трапу на борт поднятого «Садко»...

«Он вцепился в веревки мертвой хваткой, руки его тряслись, очки вспотели, он весь напрягся, бормотал: «Ужасно скользко, ужасно неловко, ступеньки скользят». Ему кричали снизу: «Держитесь крепче, не бойтесь! Правую, правую ногу, теперь левую, не глядите вниз... Левей, левей! Ну, прыгайте!»... А Фотий Иванович простодушно посмеивался над нами:

- Ничего, помаленьку привыкнете. Страшны только первые сто раз»...

Наконец, еще один забавный случай. На пароходе «Ленин», который также оказался в районе судоподъемных работ в Кандалакшском заливе, моряки для нужд своего камбуза держали живность: корову, свиней и кур. Так вот, на «Ленине» в момент всплытия кормы «Садко» на поверхность, испугавшись невесть чего, дурью замычала корова. А когда всплыл весь «Садко», она замычала еще ужаснее... И в довершение всего запел красноперый петух... Правда, последнее, водолазы отнесли к хорошему признаку.

После первого осмотра судна Вячеслав Шишков описывает свои впечатления.

«Мы с товарищами впервые вступаем на палубу «Садко», и вновь душу охватывает какое-то непередаваемое, волнующее чувство. Кругом дыхание Севера, море и небо в свинцовых с белилами красках. «Садко» еще дремлет, но уже чувствует топот сапог, гул голосов, легкий бег ветра. Его чрево до отказа набито каменным углем, на чреве вдоль раны заплаты, и там, внизу, в затопленном кубрике, догнивает на матросской койке туша тюленя, когда-то заползшего на корабль любопытства ради и вместо поживы нашедшего смерть себе. Дымовой трубы, откуда, бывало, валили тучи черного дыма, нет: она срезана льдами. Грот-мачта с гротмарсом тоже упала, она лежит тут же, растянувшись до самого носа. Вся палуба блестит, как новая, даже не совсем слезла белая краска. Вообще все деревянные части в соленой воде только окрепли. Два дня тому назад был субботник. Все вышли на работу, корабль очистили. В горловинах вентиляционных труб, на потолках штурвальной и радийной кают все еще висят красно-бурыми гроздъями колонии ракушек морских пиявок, красных, как кровь, червей и всякой невиданной твари. Все это поросло бородатыми лохмами тины, водорослей, морского мха. Декоративно, но не безвредно: присосавшиеся моллюски выделяют кислоты, разрушающие железо. Однако ни корпусу, ни тем более машине они вреда не принесли».

Вместо послесловия

Заключительный аккорд судоподъемной драмы с «Садко» вы-глядел так...

15 октября спасатель «Совнарком» отбуксировал ледокольный пароход к острову Богомолиха. Здесь из его помещений, трюмов и емкостей откачали воду, завели пластырь на главную пробоину и на скорую руку залатали мелкие. Иллюминаторы закрыли щитами.

27 октября «Садко» привели в Кандалакшу и уже здесь дополнительно подготовили к более длительной буксировке в Архангельск. На Северной Двине пароход появился в самый канун 7 Ноября и был встречен ликованием многочисленных граждан. Все участники судоподъемной операции в Кандалакшском заливе были удостоены правительственных наград.

Но, как порой говорится, если что суждено свыше, так того не миновать... Это можно сказать и о ледокольном пароходе «Садко», который с таким трудом эпроновцы вырвали из глубин Белого моря. Корабль затем немало потрудился на трассе Севморпути. В 1935 году экспедиция под руководством Г.А. Ушакова достигла на нем рекордной для того времени широты свободного плавания - 82 градуса 41»6» и в том же рейсе открыла остров, названный по имени руководителя экспедиции - остров Ушакова.

«Садко» застал и самое начало Великой Отечественной войны и поначалу, в июле и августе 1941-го, использовался в качестве ледокола и судна снабжения в Карском море.

А в сентябре 1941 года пароход погиб. 11 сентября он следовал с грузом в бухту Тихая на Землю Франца-Иосифа. Командовал пароходом капитан А.Г. Карельский. В районе островов Известий ЦИК «Садко» наскочил на необозначенное на карте подводное препятствие и после бесплодных попыток сняться 13 сентября затонул. Экипаж его, кроме одного кочегара, который погиб в момент столкновения, был полностью снят на борт ледокола «Ленин». Координаты гибели «Садко» - 76 градусов 13 северной широты и 83 градуса 32 восточной долготы. Капитан А.Г. Карельский за потерю корабля был осужден и расстрелян. По другим данным, погиб на урановых рудниках ГУЛАГа...

Именем «Садко» названы несколько географических пунктов Арктики: пролив и озеро на Земле Франца-Иосифа, банка и остров в Карском море, мыс на Новосибирских островах.

К сожалению, короткая жизнь была уготована и одному из главных героев «судоподъемной драмы» в Кандалакшском заливе - Фотию Ивановичу Крылову. Тяжелый и опасный труд морского спасателя, та самоотдача и даже беспощадность к себе, которую проявлял Фотий Иванович, не могли не сказаться на его физическом состоянии. Уже в 1941 году, учитывая серьезное ухудшение здоровья Ф.И. Крылова, его освободили от должности руководителя ЭПРОНа, поручив, как считалось, менее напряженную работу - формировать Речную аварийно-спасательную службу ВМФ. Умер Фотий Иванович в 1948 году в возрасте 52 лет. Впоследствии его именем назвали самый мощный буксир-спасатель советского Военно-Морского флота.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта