В холодных волнах один за другим погибали его товарищи. Да и сам он уже не надеялся на спасение. Несколько лет тому назад, оказавшись в Архангельске на Вологодском кладбище, я случайно наткнулся на необычный памятник. Из текста, выбитого на мраморной доске, можно было узнать, что под ним покоятся одиннадцать членов экспедиции и экипажа гидрографического судна «Торос», погибшие при освоении Северного морского пути.
KОЛЛЕГИ-архангелогородцы, остановившиеся вместе со мной у братской могилы, о ее происхождении ничего толком не знали. И я решил узнать об этом как-нибудь подробнее. Но, как это часто случается, из-за повседневной круговерти намеченное все откладывалось и откладывалось. И почти совсем забылось.Все решил опять же случай. Моя жена Елена, побывав недавно в гостях у своей одноклассницы Раи Крюковой (теперь ее фамилия Осипова), принесла фотографию памятника погибшим гидрографам. Искомое часто бывает рядом. Оказалось, что ее папа был участником той трагедии.Вместе с фотографией в семейном архиве Крюковых сохранились еще и два любопытных документа. Один из них - воспоминания Ивана Дмитриевича, собственноручно написанные им на двух страницах, а второй - машинописный экземпляр статьи о нем, которую готовила, по-видимому, для какой-то газеты заведующая филиалом музея Северного флота Лидия Мороз.Ни Ивана Дмитриевича, ни Лидии Сидоровны, рано ушедшей из жизни, к сожалению, уже нет. И при описании той далекой трагедии я воспользовался упомянутыми документами.Десятого июня 1936 года девятнадцатилетний Иван Крюков был зачислен сезонным рабочим в гидрографическую группу и попал на судно «Торос», которое отправлялось в экспедицию для проведения научно-исследовательских работ в Колоколковой губе Баренцева моря. Иван еще, конечно, не знал, что всего через двадцать дней станет участником морской трагедии, наложившей отпечаток на его дальнейшую жизнь.Подойти к берегу «Торос» не сумел, мешали отмели. С судна спустили моторную шлюпку. На ней на береговую базу отправили людей, продукты, необходимое для промера оборудование. Выполнив задание, морякам требовалось вернуться назад, но сразу сделать это не удалось. Начался сильнейший шторм.На третий день, 30 июня, море стало утихать. Дул ветер в три балла. Командование промерной группы решило отправить прибывших на «Торос». И шлюпка с двенадцатью моряками на борту отчалила от берега. Когда удалились уже на несколько миль, приблизившись к предполагаемой стоянке судна, то увидели, что его на месте нет. Впоследствии оказалось, что оно дрейфовало, потеряв оба якоря.Трагедия разыгралась ночью при густом тумане. Шторм снова усиливался, волны росли на глазах. Внезапно одна из них с грохотом стукнула в борт и одним ударом опрокинула шлюпку кверху килем. Все были одеты в ватное обмундирование, держаться на воде было очень тяжело. Однако никто не потерял самообладания, и все дружно, с помощью той же волны, перевернули шлюпку обратно и заняли свои места. Но подвесной мотор заглох, весла и уключины были потеряны. Шлюпка, заполненная водой, не тонула лишь потому, что держалась на воздушных банках, закрепленных по бортам, но стихия норовила взять реванш. Сильным ударом волны выбросило из шлюпки матроса Федосеева, а Крюкову сильно ушибло голову. Он схватил плавающую в шлюпке фуражку и натянул ее на уши. Громадные водные валы били ежеминутно. Товарищи, выброшенные волной, уже который раз с трудом выбирались из воды, теряли силы, коченели. Всех клонило ко сну. Держались, кто за что успел ухватиться.Крюков зацепился за фаллинь, тянувшийся к носовому рыму. Намотав веревку вокруг руки, стал неотделимым от шлюпки. При ударе волны его хоть и смывало за борт, но, пользуясь нехитрым приспособлением, он подтягивался и забирался обратно, при этом даже чуть-чуть согреваясь.Товарищи гибли один за другим от сильного переохлаждения. Силы Вани Крюкова тоже были на исходе. В какой-то миг и он потерял сознание. Как попал на судно, не помнил. А «Торос», получив с берега сообщение о выходе шлюпки, отправился ей навстречу, но обнаружил полузатопленное суденышко, унесенное далеко в море, только через полтора часа. Все, находившиеся в шлюпке, лежали недвижимо. Их тотчас же подняли на борт, но откачать никого не удалось. Погибших уложили в холодный кубрик, на берег о происшедшем сообщили радиограммой.Время на судне тянулось в скорбном молчании. И вдруг в напряженном внимании замер вахтенный. Из кубрика послышался стук, потом через несколько секунд - стук и стон...Перепуганный вахтенный бросился к рубке с криком: «Врача, срочно врача!» К Крюкову медленно возвращалась жизнь. Его перенесли в каюту механика, растерли все тело, разжав зубы, насильно влили несколько глотков спирта. Сутки не приходил юноша в сознание, а открыв глаза, первым делом спросил:- Где ребята?Медленно, с приспущенным флагом, с тревожными гудками входило судно в Архангельский порт. Берег встречал участников экспедиции траурной музыкой. Двенадцать гробов словно застыли над скорбной людской толпой. Один из двенадцати для него, Ивана Крюкова.По состоянию здоровья он не смог присутствовать на похоронах товарищей. Его отправили в больницу, где он пролежал две недели. С помощью начальника территориального управления Главсевморпути Н.П. Кузьмина получил путевку для поправки здоровья в Одессу в Лермонтовский институт, потом прошел еще несколько курсов лечения. Но и этого оказалось недостаточно. Врачи порекомендовали сменить место жительства. Так оказался он в Кременчуге, что на Украине. Там же нашел себе и спутницу жизни.Да, в длинном свитке судьбы, выпавшей на долю Ивана Крюкова, было немало всяких невзгод и испытаний.Как и многие в годы Великой Отечественной, завернув в газету ломоть черного хлеба и поцеловав на прощание свою жену Ирину и маленькую дочку Раечку, он ушел на войну. Вместе с войсками 2-го Украинского фронта прошел через Карпаты, участвовал в сражении за Будапешт, освобождал Прагу. Машина, которую вел шофер 1-го класса рядовой Крюков, не раз попадала под бомбежку. Однажды его засыпало землей.Остались позади ухабистые боевые дороги. Иван целым и невредимым вернулся домой к семье, с медалями «За взятие Будапешта» и «За победу над Германией».Снова жил на Украине в Кременчуге. Но истинного северянина все время тянуло на Север, в свои родные края. И в пятьдесят первом Крюковы переезжают в Северо-двинск, где довелось Ивану Дмитриевичу стать первым в городе шофером такси.Братскую могилу одиннадцати погибших товарищей с «Тороса» он отыскал. Попытался найти и оставшихся в живых участников той экспедиции. В поисках активно помогал его племянник, учитель-историк Владимир Мосеев. Немало документов они передали в различные музеи.Иван Дмитриевич ушел из жизни в 1990 году, оставив о себе добрую память и в пассажирском автохозяйстве, в котором он трудился не один десяток лет.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
