Так можно было сказать о Павле Григорьевиче Щербаке. Так говорил он сам
Павел Григорьевич Щербак - первый водолаз Северодвинска. Первый по исторической очередности: до него в городе, а точнее, на заводе № 402, своих водолазов не было, всякий раз на подводные работы их приглашали со стороны.ВЕРНУТЬСЯ же к личности этого человека меня побудили, в общем-то, два обстоятельства. Очередная годовщина Победы, в которой есть и вклад фронтовика Щербака. И второе, достаточно огорчительное для Северодвинска, который уже привык к эпитету «Город корабелов»: Севмашпредприятие не так давно растеряло ценных специалистов подводных работ, ликвидировав свою собственную службу водолазов, которую не без труда начали создавать еще во времена легендарного директора Е.П. Егорова.Каким же он был, первый водолаз корабельного Северо-двинска?Война пощадилаНа войне Павлу Григорьевичу откровенно повезло: воевал в морской пехоте (85-я отдельная бригада) на Карельском фронте, в отчаянных переделках бывал, но всякий раз выходил без единой царапины. В семье Щербаков было пять братьев, и лишь его война пощадила: один убит, другой ослеп, из двоих угнанных в Германию к родительскому порогу вернулся только один. Иными словами, Павла Григорьевича Бог миловал. И тогда, и после, когда довелось ему освоить опасную профессию водолаза.- Однажды мне повезло невероятно, - рассказывал Павел Григорьевич. - Дело уже на Севмаше было. Меняли винт на подлодке. Операция эта сложная, суеты не терпит. И вот, когда винт уже «наводили на вал», мне понадобилось подвcплыть. И только я от винта, как на кране, что его поддерживал, лопнул трос! Но я этого не знал - в темени воды лишь почувствовал, как что-то по ноге ударило. А это, оказывается, лопасть вниз скользнула! Вот ведь как: смерть моя на секунды просчиталась и всего-то в миллиметрах была!Почему трос оборвался, по сей день не ведаю. Но тогда понабежали начальники, и те, кто «в лампасах», тоже: Что? Где? Почему? Несколько дней всех трясли: кто и где стоял, кто и какую команду давал, кто и как ее исполнял? Замордовали окончательно. Я им говорю: «Давайте эту лавочку прикроем - я ведь живой остался». Пошумели они еще и отступились. А я, конечно же, думал: верно, в рубашке родился... Надо сказать, это убеждение Павла Григорьевича насчет собственного рождения в рубашке, по его же признанию, осталось с того дня на всю оставшуюся жизнь.Первые глубиныКогда 85-ю отдельную бригаду расформировали, морпехов кого на свои корабли направили, кого в команды для приемки ленд-лизовских. Щербак поначалу попал на минный тральщик, а вскоре на курсы водолазов. В Соломбале.Первый раз под воду он пошел 25 июня 1944 года - этот день Павел Григорьевич запомнил очень хорошо, в подробных деталях о нем и рассказывал. Экзамен заключался в том, чтобы погрузиться, пройти по дну Двины до отметки 10 метров и «отработать» подачу фалом всех команд и сигналов.Вскоре после экзамена его станцию погрузили на «тралец», и пошли они на Диксон. Что такое Диксон во время войны? Были уже строения, аэропорт, радиостанция, оборудованные причалы, несколько жилых домиков. Но командированные служивые жили в палатках... Запомнилось сплошное солнце и полярный день: вроде тепло, а потом вдруг - снежный заряд!Водолазы занимались ремонтом «Таймыра» - был такой старенький ледокольный пароход. Работали до конца октября, а затем, еще до ледостава, вернулись обратно, в Архангельск, и обошлось без зимовки.В мае 1945-го уже работали в Петрозаводске и Сортавале. На судоподъеме. За войну много там всего понатоплено было - катеров, барж. Поднимали и буксировали на местный Петрозаводский судоремонтный завод. А в Сортавале из озера катера и баржи вытаскивали на берег. Трактором.Завод № 402Аварийно-спасательным отрядом, что квартировал в Соломбале, командовал капитан I ранга Иван Иванович Тангаличев. Был у водолазов спасатель «Бриз» - из бывших тральщиков, буксир «Совнарком» в две тысячи лошадиных сил, а еще катера и боты - этих числом побольше, мощностью поменьше. Работали на море - стаскивали-сталкивали суда с мелей. В Арктику Щербаку уже возвращаться не довелось. Тем, кто остался в Архангельске, тоже дело нашлось. С левого берега на правый шел силовой кабель - в районе, где потом железнодорожный мост поставили. Вот его и поднимали, ремонтировали, снова на дно укладывали. В общем, без работы не сидели.В Молотовск Щербак впервые приехал в 1947-м. В командировку, с июня по декабрь. Своих водолазов на предприятии не было, и работали моряки из 79-го аварийно-спасательного отряда. Делали осмотры днищевой части, кессоны заводили, винты меняли. На акватории Молотовска той поры стояли в основном «большие охотники», очень хорошо запечатлился в памяти Павла Григорьевича спуск на воду эсминца «Сталин»...Когда Щербак демобилизовался, то пришел на завод № 402. Но ничего тогда на предприятии для водолазной службы не было, даже самого необходимого, той же помпы для подачи воздуха. Стали через отдел снабжения заказывать. Но пока ждали, решили еще и у себя «порыться»: на территории было много ящиков с репарационным оборудованием из Германии. И надо же - в них нашли помпы, водолазные рубашки, телефоны для подводной связи...Сначала станция располагалась на барже, а весь ее штат - три человека при капитанской службе. Так 10 лет и проработали, а там уже дали еще одного, и пришел на завод новехонький водолазный бот - ВРД-1.С кем начинал, Павел Григорьевич хорошо помнил - Григорий Усенко, Анатолий Дедков. В 1963-м пришел Михаил Барсамов и Борис Валантинасов, которые стали его учениками, а если брать по старшинству, то вторым поколением заводских водолазов...После эсминцев, крейсеров и дизельных лодок пошли лодки атомные. И каждый корабль заводские водолазы своими руками «прощупали», почти на каждом им находилась работа. А еще и батопорт перед каждым наливом бассейна обеспечивали тоже водолазы, ну и другие дела, как говорится, по мелочи. Кстати, по поводу «мелочи» Павел Григорьевич рассказал мне немало историй: чего только народ в воду не ронял с «заказов», от квартирных ключей и до секретных приборов! Искали.Семь начальников 22-го водно-транспортного цеха и пять директоров завода «пережил» за свою трудовую карьеру Щербак: Боголюбова, Волика, Егорова, Просянкина, Макаренко... А это тоже кое-что да и значит.Из времен Сергея Александровича Боголюбова Щербаку вспомнился в какой-то мере исторически щекотливый эпизод, когда пришлось искать на дне... пистолет директорского отпрыска.- Обстоятельства дела мне неизвестны, ни до, ни после их мне никто не докладывал, - продолжил Павел Григорьевич, - но только в один из дней к начальнику нашего цеха пришел «дядька в сапогах». Сами знаете, кого так в свое время называли. Обсуждали они в кабинете что-то недолго, вышли на заводскую набережную, туда же сразу катер подали, а мне сказали: нужно найти пистолет, который сын Боголюбова выбросил в воду с ягринского моста... Мое дело - выполнять. Собрался, поехали к мосту. А дел всех оказалось немного: как только я спустился, так сразу на этот пистолет и наткнулся: лежал он на булыжниках, что вокруг свай. Случайность, конечно. Пистолет поднял, отдал - «дядька в сапогах» ушел. Все! Больше про эту историю ничего не знаю...Директор Евгений Павлович Егоров Щербаку, как и многим, запомнился отсутствием какого-либо высокомерия и чванства. Если Егоров бывал на набережной, всегда старался зайти и к водолазам, общался по-товарищески, просто...Однажды потребовалось в днищевой части подлодки проделать небольшие отверстия. А там маломагнитная сталь - обычные сверла ее не берут. Пришел Егоров, расспросил, внимательно выслушал и распорядился выдать корундовые сверла - страшно дефицитные. Его спросили: «Они, наверное, дорогущие?» Он: «Мужики, если утопите, потом всю жизнь искать будете...» Поговорили еще про жизнь, пошутили, посмеялись и пошли работать под воду. Сверл не загубили, но помаяться с маломагниткой все равно пришлось...О главной же особенности заводской акватории Павел Григорьевич сказал так: очень темная вода. К Никольскому бую она посветлее, но все равно много лет приходилось работать на ощупь. Потом военные построили в порту мол, и вода «посветлела», хотя и ненамного. Северная Двина, а ее в основном болота питают, выносит к устью много взвешенных частиц, здесь уж ничего не поделаешь, нужно приспосабливаться.УтопленникиО них тоже пришлось говорить - в профессии водолаза без них редко когда обходится. Хотя и неприятно, но вспомнить пришлось. Первый раз дело было в Соломбале. В воскресенье подняли 79-й АСС по тревоге. Приехали на санях к Кузнечихе. Там недалеко от берега была вырублена майна. Много зевак, и милиция их отгоняет. Щербак спустился и тут же ее нашел - девочку лет пяти. Взял ее за ручку бережно и так потихоньку наверх повел...Потом еще был механик с «Чумбарова-Лучинского», на акватории завода люди тоже тонули. Искали их, подымали. Тяжелое это занятие.А наши городские котлованы... Взять тот, что за театром. Там ямы по 18 метров есть. Сколько народу уже сгинуло, а все никак не отрезвляет: продолжают тонуть. Работали водолазы и там. На озере, что в конце проспекта Ленина - другая беда: сколько ж там всякой заразы плавает! Как-то товарищ Щербака погрузился недалеко от КОС, и всего-то на несколько минут, а поднялся - у него медный колпак позеленел - окислился. Сказал: «Опускаешься, мужики, как в кашу!» Такая экология.О трехболтовке- Нет ничего надежней рехболтовки, - рассказывал Павел Григорьевич, - хотя ее давным-давно изобрели...Обычно водолаз, если в полном снаряжении, весит за полтора центнера. Сам костюм с грузами, башмаками, медным колпаком-трехболтовкой - 75 килограммов, а еще почти столько же - собственный вес. Как водолазный костюм изобрели, так за весь ХХ век ничего нового и не придумали. Разве что в деталях, а в принципе все та же трехболтовка.Однажды пришлось Щербаку испытывать водолазный шлем-колпак из сверхпрочного стекла. Дело было сразу после войны, он еще служил в Соломбале. Привезли этот самый стеклянный колпак, привинтили к костюму - получилось вроде макета водолаза. Щербак пошел с ним под воду, погрузился под днище плавдока. Дали воздух в манекен, и Щербак держал его, сколько было сил, потом выпустил - его вверх выбросило и ударило колпаком о днище плавдока, что и требовалось. Стекло не разбилось, но трещины все же пошли. Нет, что ни говори, а медь надежнее!О риске и страхеРиск, опасность в водолазном деле были, есть и будут всегда. Такая профессия. Так говорил и Павел Григорьевич и, продолжая эту мысль, рассказал:- С одним парнем мы начинали вместе на курсах, а потом работали в разных организациях. Вдруг узнаю: погиб. По чужой халатности. Работал под днищем, у кормы, и кто-то додумался на корабле валы провернуть, а это категорически воспрещается, когда водолаз под водой. Парня «намотало на винты»... Самое страшное - «сорваться с глубины». Когда выбрасывает наверх, воздух давит страшно. Помню, случилось такое с одним военным водолазом: он зазевался и не стравил лишний воздух, так его буквально «вмяло в шлем».У заводских водолазов нештатные ситуации, конечно же, были, но без смертельных случаев. Бог миловал. Честно признаюсь, с годами все же одолевает боязнь. Подходит очередь под воду идти - чувствуешь страх. По логике все бы иначе - и опыт, и привычка должны притуплять его, а тут наоборот. Такое, я слышал, и у летчиков. Это профессиональное. В 1972-м я решил уйти на пенсию. Устал.Первый день, когда у завода № 402 - будущего Севмаша - появился свой собственный водолаз - 16 марта 1948 года. В этот день Павел Григорьевич вышел на свою штатную работу в Молотовске. День, когда я с ним виделся последний раз - 13 февраля 1998 года, запомнился уже мне. Щербак тогда «сидел на пенсии», уже было плохо со здоровьем, на котором сказывались профессиональные перегрузки. За 28 лет работы водолаз Павел Григорьевич Щербак провел под водой - 9 тысяч часов - 375 суток, если перевести в иное исчисление.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
