Радист с эсминца «Куйбышев»

Северодвинскому корабелу, ветерану войны и труда Василию Дмитриевичу Гришину на днях исполнилось 80 лет. Прекрасный повод вспомнить былое

Родился Василий в большой семье крестьянина из Мордовии, окончил семь классов сельской школы, когда родители отправили его, младшего из шести детей, учиться в беломорский городок Кемь, где уже жили и работали брат и сестра. Там Василий учился в восьмом классе и затем работал на Кировской железной дороге.

В НАЧАЛЕ войны он был нарядчиком бригады кондукторского резерва, потом кондуктором, довелось Гришину повоевать и в истребительном отряде. После призыва его направили во флот. Служил на североморских эсминцах - гвардейском «Гремящем» и Краснознаменном «Куйбышеве». К слову, будучи моряком «Куйбышева», впервые оказался в Молотовске, когда в 1947 году корабль стал здесь на ремонт. Тогда же и познакомился с будущей своей женой - вместе они уже более полувека. А закончил свою военную службу Василий Дмитриевич, между прочим, только в 1950 году, старшиной 1-й статьи. В том же году в Молотовске начал работать на ЭМП-8 - электромонтажном предприятии № 8 (ныне производственное объединение «Арктика»). Но это, если рассказывать вкратце.

День Победы порохом пропах

О великом Дне Победы Василий Дмитриевич рассказывает охотно, хотя и скупо. 9 мая 1945 года эсминец «Куйбышев» стоял на рейде мурманского поселка Роста. И вот разнеслось по кораблям долгожданное слово: «Победа!», а немного времени спустя загремели залпы - уже мирные, торжествующие: Первым салютовал самый большой корабль Северного флота - линкор «Архангельск». На кормовом мостике эсминца «Куйбышев» радист-краснофлотец Гришин принимал с флагмана сигналы, по которым салютные залпы давали и другие корабли эскадры...

Запомнилось в тот день Василию Дмитриевичу, как в пороховом дыму корабельных орудий покрылось копотью лицо командира артиллерийской БЧ. Счастливое лицо! Впрочем, как и все лица в тот долгожданный и необыкновенный день, к которому страна шла четыре долгих и страшных года.

Порой спасало чудо

Тот четырехлетний путь страны и в самом деле был страшным и долгим. Василий Гришин видел войну и как человек гражданский, и как моряк Северного флота.

Из первого года, который, образно говоря, прошел «на гражданке», памятно многое. И четыреста граммов хлеба в день, которые полагались нарядчику кондукторского резерва; и цинга, от которой пухли ноги; и немецкие авианалеты. Особенно памятен тот первый, который в Кеми, быть может, оказался самым страшным - 2 сентября 1941 года. Мощный бомбовый удар был нанесен по железнодорожным путям. Василию Дмитриевичу запомнились отброшенные далеко в сторону куски стальных рельсов, некоторые из них чудовищная сила закручивала в спирали. Самое страшное, что все произошло совершенно внезапно, многие на тот момент были в столовой и магазине, а как раз эти здания накрыли 500-килограммовые бомбы. Василию Гришину, можно сказать, здорово повезло. Одна из бомб пробила крышу дома, где располагалась контора кондукторского резерва, но, к счастью, так и не взорвалась!

Были и авианалеты в карельском поселке Лоухи, где Василий Гришин нес службу в составе истребительного отряда. Запомнились они еще и типично немецкой пунктуальностью - самолеты появлялись ежедневно, ровно в 14 часов. Однажды немецкий снаряд пробил крышу их казармы, но, как и в Кеми, к счастью, не взорвался, а долго крутился на полу.

И, конечно, не забыть ветерану, как немцы расстреливали поезда. Гришину в 1942-м довелось работать на них кондуктором; помнятся пули и осколки над головой - десятки раненых...

А еще в военную годину для тружеников прифронтовой полосы существовали необычные для мирного времени повинности, скажем, от каждого работника за сезон требовалось собрать 10 килограммов ягод или 20 - грибов. А как собирать их железнодорожникам, тем же кондукторам поездов? Приходилось искать какой-то выход. И вот однажды «командировали» Василия Гришина с девчатами от конторы за этими дарами леса. Всего их было человек пять-шесть, а поручили им собрать грибы-ягоды за 50 человек. Попали тогда на воронику, вспоминает Василий Дмитриевич, было ее много, и хорошо она сгребалась. Тогда-то в лес с оказией и доставили ему повестку - явиться в военкомат. «Гражданская» жизнь закончилась.

Бригада эсминцев

В учебном отряде на Соловецких островах Василий Гришин получил специальность радиста, после чего направили в бригаду североморских эсминцев - сначала на «Гремящий»; а еще через год его перевели на «Куйбышев».

Вспоминается случай на «Гремящем». Было это на траверзе мыса Гавриловский. Час обеда. Внезапно весь корпус корабля сильно задрожал - это машины заработали «полный назад». Спустя несколько мгновений донесся грохот мощного взрыва. По тревоге - все заняли посты по боевому расписанию. Второй взрыв! Сигнальщик увидел на воде пенную дорожку - след идущей вражеской торпеды, нацеленной на корабль. В тот раз они успели уклониться - снаряды прошли мимо и взорвались уже на прибрежных скалах. Эсминец «Гремящий» пытался преследовать вражескую подлодку. Ясно, что она находилась где-то мористее, но, если честно, контратаки, как таковой и не могло быть. Метание глубинных бомб велось практически наугад, ведь шел 1943 год, и «Гремящий», как и большинство другие наших кораблей, все еще не имел гидроакустической аппаратуры.

Случай этот, с разницей разве что в деталях, повторился и еще в одном походе, когда три наших эсминца, в том числе и «Гремящий», сопровождали на Новую Землю транспорт «Марина Раскова». В жестокий шторм «Раскова» потеряла румпель, и ее вели на буксире. В это же время на другом корабле, но уже оснащенном поисковой акустикой, расслышали шумы винтов вражеской лодки. И вот тогда, «Гремящий» вынужден был оставить транспорт и начать атаку немецкой субмарины. И опять-таки вслепую.

Запомнились ветерану и постоянные ожесточенные авианалеты немцев на конвои, и совместные действия по отражению этих атак с кораблями союзников. Среди ярких впечатлений - непонятная для советских моряков тактика англичан: при налете их корабли конвоя сразу отходили, выстраивались в специальный ордер и открывали плотный заградительный огонь из зенитных орудий. Так стреляют, что их и не возьмешь, только вот безоружные транспорты, получается, ими на произвол брошены.

В отражении атак с воздуха радисту Василию Гришину, кстати, тоже пришлось участвовать: на «Гремящем» он исполнял обязанности наводчика одного из 37-миллиметровых зенитных автоматов.

Сам-то Василий Дмитриевич убежден, что уцелел чудом, шутит, мол, в рубашке родился. А может, и впрямь судьба хранила его для мирной жизни, для работы?

С риском для жизни

Впрочем, без риска не обходилось и на работе в мирное время. Сдаточные команды на испытаниях «заказов», случалось, ходили на волосок от беды. Однажды в море один из матросов по халатности бросил на палубу отсека специальный патрон, используемый для регенерации воздуха. А «регенерация» чрезвычайно огнеопасна, может вспыхнуть и при ударе, и попав во влажную среду, а загоревшись, начинает выделять кислород, все более и более усиливая пламя. А тут, как на грех, патрон упал рядом с ведром машинного масла: угроза взрыва! Повезло тогда: кто-то из товарищей не растерялся и успел, быть может, в последний момент схватить патрон и выбросить его в люк.

Или вот однажды АПЛ на испытаниях сдавала одну из задач, связанных с погружением. В этот-то момент пропало электропитание горизонтальных рулей. Лодка, потеряв управление, устремилась вниз. Дифферент на нос был таким, что Василий Дмитриевич, он находился тогда в трюме, чтобы удержаться на ногах, схватился за одну из труб. Спасти положение чудом удалось, когда до дна оставалось метров пятьдесят. Осмотрелись в отсеках. Выяснили, что и здесь причина едва не случившейся трагедии - «человеческий фактор», а вернее, оплошность матроса-электрика, который проверял оборудование и по ошибке вывернул «пробки» из системы, отвечавшей, за электропитание рулей.

«Совершенно секретно»

С улыбкой рассказывает Василий Дмитриевич о режиме секретности, царившей в свое время на нашем флоте, хотя зачастую это и приводило к нелепым, а то и вовсе курьезным случаям. Скажем, жирный гриф «Секретно», который в строгом соответствии с требованиями инструкций, проставляли наши советские особисты на... трофейных немецких картах. «От немцев, наверное, секретили», - шутит ветеран.

Или вот решил как-то краснофлотец Василий Гришин порадовать родителей весточкой с корабля, так на фотокарточке, которую он отослал им, спецы военной цензуры старательно замазали черным гвардейскую ленту с названием «Гремящий» на бескозырке.

А вообще, сурово боролись с любыми надписями и записями. Радист Гришин, как и многие, очень любил стихи Сергея Есенина, кстати, запрещенного в свое время поэта. Поэтому и была у него в радиорубке заветная тетрадка с его стихами. Дело было уже после войны, шла однажды по кораблю командирская проверка, на борт эсминца поднялся тогда и комбриг Петрищев. Странно и дико сегодня представить существовавшие в ту пору порядки, но в присутствии командира корабля он самолично рылся в вещах краснофлотцев. Вот обнаружил и ту самую «поэтическую» тетрадку Гришина. Мельком взглянул и бросил: «Что за ерунда на боевом посту?!» И тут же начал... цитировать Есенина. Хотя тетрадку с его стихами, конечно, выбросил за борт.

Вспоминая об этом эпизоде, Василий Дмитриевич усмехнулся: «А ведь комбриг тогда в тетрадку и не глядел, Есенина наизусть читал. Выходит, ему тоже стихи нравились...»

И такая секретность сохранялась долгие годы не только на военном флоте. Как-то уже в 60-е выехали Гришины семьей отдыхать на Черное море. Там, в Лазаревском, познакомились с такими же отдыхающими из ГДР. Вроде считалось, что это уже «наши» немцы, тогда и обменялись адресами. Вернее, предложила обменяться адресами жена. А Василий Дмитриевич тогда сразу сказал, что ничего из этого не выйдет: какая может быть заграничная переписка из Северодвинска? И ведь прав оказался: ни ответа, ни привета.

В коллективе электромонтажников Василий Дмитриевич трудился с первого дня своей послевоенной мирной жизни и до выхода на пенсию в 1984 году: ходил в море в сдаточных командах надводных и подводных кораблей, специализировался на акустическом оборудовании и аппаратуре. Со временем был начальником бюро труда, старшим инженером-технологом

5-го цеха. Награжден орденом Отечественной войны и орденом «Знак Почета», медалями. Их немало на груди у ветерана. Ими отмечены служба и труд. Для многих коллег из молодых поколений скромный и добросовестный труженик Василий Дмитриевич Гришин стал добрым наставником. Таким нынешнего юбиляра помнят на родном предприятии, и это еще одна его дорогая награда.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта