Морякам – тесного моря

7 апреля командиру БВМБ вице-адмиралу Николаю Пахомову исполнилось 55 лет

ВСЕ ТЕ, кто встречается на пути, честь отдают, конечно, не мне, а сопровождающему офицеру. В приемной не секретарь - адъютант объясняет, что командир не на совещании, а на докладе. В общем, с утра пораньше попадаю я в такую атмосферу, что впору самой встать смирно и вместо гражданского «здрасьте» сказать командующему Беломорской военно-морской базой Николаю Пахомову «Здравия желаю».

Доклад окончен. Николай Павлович заходит в кабинет, прикуривает первую сигарету: время пошло.

- Рано у вас, Николай Павлович, служба начинается.

- Без пятнадцати семь каждый день. Прихожу рано, ухожу поздно. Жена никак к этому привыкнуть не может: «Все офицеры в шесть часов вечера дома, а ты - после десяти». Объясняю, что офицеры у нас очень способные, а я - нет. Не успеваю уложиться в рабочее время.

Семейная жизнь Пахомова началась в звании лейтенанта. Роста, Полярный, академия в Ленинграде, еще пять лет в Полярном, Московская академия, Северодвинск. Если посчитать все углы и квартиры, в которых жить довелось, то больше десяти переездов в общей сложности получится. Дочку кочевая жизнь почти не коснулась, а вот старшему сыну досталось.

- В первые его шестнадцать лет я в общей сложности сына года два видел. Рос он в гарнизонах, где все с морем связано. Из его класса двенадцать мальчишек в военные училища поступили, и он тоже. Хотя я, сам попавший во флот случайно, советовал ему крепко подумать.

Счастливый билет

Случай - это одно из проявлений закономерности, говорят мудрые люди. А уж по какому закону закономерность развивалась в родном городке, который Пахомов называет почему-то деревней, одному Богу известно. Но результат таков: алтайская «деревня», в которой живет около 100 тысяч человек, подарила Отечеству восемь (!) адмиралов.

Эх, предполагаю я, как же кружилась голова у тамошних мальчишек от такой «наследственности». Ничего подобного, объясняет восьмой адмирал. Никто славных земляков не пересчитывал тогда и в пример подрастающему поколению не ставил.

- Я, когда в Северодвинск приехал и познакомился с командиром базы адмиралом Сальниковым, только тогда узнал, что мы земляки, а его мама, оказывается, моей учительницей была.

Так что мальчишка, живший на Иртыше, о морской романтике не мечтал. Его морем было колхозное поле, на котором каждые каникулы старшеклассник Пахомов работал помощником комбайнера. И еще школьником получил награду за освоение целинных земель.

- Как Горбачев, - вспоминаю я новейшую историю государства.

- Нет, у него был орден, а мне медаль дали.

А после выпускного комсомол дал Николаю путевку в симферопольский сельхозинститут. Тогда паренек впервые паровоз увидел, а через некоторое время так на них нагляделся, что гудки железнодорожные по ночам должны были сниться. До Москвы добрался, а дальше ходу нет: лето, все к югу едут.

- Восемь суток у трех вокзалов прожил. Тогда скромным парнем был, не знал, что можно к проводникам подойти, попроситься в вагон. Каждый день очередь у кассы выстаивал и слышал: «Билетов нет». Деньги заканчиваются. Что делать? Попалась мне случайно в руки газета с объявлениями о приеме в ленинградские военные училища. Опять к кассе - билеты на Ленинград были. Приехал в Питер, вышел на Московском вокзале. В какое училище из пяти следовать? Смотрю, моряк идет, на бескозырке что-то длинное написано. «Ты курсант? Где учишься?» - «В училище подводного плавания. Тут недалеко, всего одна остановка». Доехал, медаль показал, приняли.

«Я никогда никуда не просился»

От звания к званию Пахомов шел без подножек и дополнительной «тягловой силы». Еще в звании капитана второго ранга доверяли ему контр-адмиральскую должность. Что давало повод некоторым постоянно спрашивать о «лапе», о той, что «мохнатостью» своей способна превратить лестницу чинов в эскалатор.

- Да никто мне, сыну комбайнера и санитарки, никогда не помогал. Я никогда никуда не просился - посылали.

- А разве не хорош тот лейтенант, который мечтает стать адмиралом?

- Плох тот начальник, который считает, что может все. Я в Военно-Морском Флоте, наверное, самый старый адмирал. И при этом имею твердое убеждение: каждый человек должен оценивать свой уровень и не прыгать выше головы. Потому и отказался от вышестоящих должностей, что не со всеми задачами на своем посту удалось справиться.

Насчет невыполненных задач. Причины были объективные - экономические, проще говоря, денег не хватило. Да, сейчас, считает вице-адмирал, начался поворот к нуждам Вооруженных Сил и Военно-Морского Флота. И вспоминает 1994-1998 годы, когда было страшно за его будущее. Директора заводов тогда очень помогали. Благодарен им Пахомов:

- У Давида Гусейновича Пашаева учился государственному мышлению: смог он сохранить огромный коллектив завода в то время, когда заказов не было. А Николай Яковлевич Калистратов учил меня рыночным отношениям.

Офицерская вера

- Знаете, что отмечают 7 апреля? - спрашивает меня Пахомов.

- Всемирный день здоровья.

- А для флота это День памяти погибших подводников. 7 апреля 1989 года затонул «Комсомолец»...

37 лет - стаж службы вице-адмирала, 32 - на Севере. Спрашиваю его, сколько из них в походах, всегда опасных, прошло?

- Это атомоходчики считают. А у нас шестимесячный поход боевым не считался. Бывало, на восемь, тринадцать, восемнадцать месяцев уходили. Во время событий во Вьетнаме - двадцать два месяца без заходов в порт. Довелось мне служить во время расцвета Военно-Морского Флота, когда нам моря не хватало. И во время упадка, в городе, где рождаются и умирают подлодки.

Николай Павлович желает сегодняшним офицерам, чтобы и им «моря не хватало». А главным считает то, чтобы имеющийся флот обеспечивался всем необходимым. И служба проходила на контрактной основе.

- Нельзя временного матроса учить на агрегате, который стоит миллионы рублей. Поэтому экипажи АПЛ сегодня на 80 процентов состоят из офицеров и мичманов... Все годы моей службы идут разговоры о престиже плавсостава. И самое большое, что для этого делается, - выпускают памятные значки. А я считаю, что он в первую очередь от денежного довольствия зависит. У тех, кто выходит в море, зарплата должна быть такой, какая ни одному береговому начальнику, в том числе командиру базы, и не снилась. Всегда привожу пример: командир погибшего «Курска» получал в три раза меньше, чем водитель питерского трамвая - 5 тысяч рублей в месяц.

- Ну а понятия «долг», «офицерская честь» сегодня чего-то стоят?

- Мы-то в Северодвинске сидим, в городе с признаками цивилизации. А те, кто служит и живет с семьями в Гремихе, Видяево, Гаджиево, ради чего это делают на краю земли, порой в трущобах? Не ради же копеечной зарплаты. Есть Держава, и за нее им обидно. А тех, кто в штабе щелкает каблуками, говоря «честь имею» по поводу и без повода, я не понимаю. Понятие чести офицерской сравниваю с верой в Бога. В душе она должна быть, а не напоказ.

Море красиво с берега

Спрашиваю Пахомова, а не подумывал ли он о том, чтобы в политику податься?

- Да, в академиях нас учили управлению, менеджменту, как сейчас говорят. Мы шутим: даже для того чтобы познакомиться с женщиной, выпускник академии сначала принимает решение, разрабатывает замысел и ставит перед собой боевые задачи. Но нас учили воевать. А политика - это совсем другое дело.

...Очередная сигарета убывает в пачке «Явы». Курит Николай Павлович с лейтенантского звания, теперь, говорит, уже поздно бросать. А пить он так и не научился.

7 апреля еще и Благовещение отмечают. Так вот, когда было будущему вице-адмиралу шесть лет от роду, бабушка по случаю праздника и дня рождения налила внучку и его еще более малолетнему другу по чуть-чуть вишневой наливки. Так пацаненкам это понравилось, что сползал Коля в подпол и набрал «лакомства» целый чайник, который и был выпит на двоих. В общем, нашли их с другом возле дома, в луже, и очень вовремя. С той поры Пахомов ни капли в рот не берет.

- Ну а чем жизнь радует?

- В пятьдесят пять я уже по многим поводам «не напрягаюсь». Жизнь давно за полдень. Но и это тоже очень хорошее время. Жара спала, на горизонте мудрость появилась. Еще есть желания и возможности. Что еще радует? Прошлый год показал: все, ради чего служил, имеет перспективу. Так что можно сказать, что жизнь состоялась. На службе и в семье. Теперь в Анапу уезжаю, буду там руководить небольшой базой отдыха «Звездочки».

- Значит, опять к морю. Любите его?

- Шрам на лице - это след шторма в Атлантике. К перископу обледенелому волной так припечатало, что потом весь запас крови на подводной лодке мне вливали. Смывало меня за борт. Когда из Анголы на Кубу шли, температура в лодке до 70 градусов поднималась... Тот, кто море пощупал изнутри, знает, что оно жестокое, способное ломать железо. Мне говорят: в отставку уйдешь - купи себе катер. Нет, я лучше издали любоваться буду. Море красиво с берега.

Ну вот, кажется и все. Осталось дождаться указа президента. А пока - последние приготовления перед передачей дел. Жилплощадь свою Пахомов сдал, жена с дочкой уже в Краснодаре живут. А он временно - в однокомнатной ягринской квартире, на самом берегу Белого моря. Оно, неласковое, так в окна ветром дует, что шинелью на ночь приходится укрываться. Когда-то молоденький лейтенант Пахомов в общежитии Полярного точно так же от холода спасался. «И тогда было на погонах две звездочки, и теперь. Вот какой виток жизни...»

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта