Пароход «Онега» стал последним в списке военных потерь Северного морского пароходства
Только что ветераны-участники северных конвоев в очередной раз встретились в Архангельске на празднике Дня Военно-Морского Флота России. Вновь вспомнили тех, кто сложил голову в суровую годину сражений, навеки остался в холодных водах северных морей. Более трехсот моряков Северного морского пароходства погибли, выполняя свой долг, 13 транспортов не вернулось в родной порт. Война шла к концу. Даже белые ночи, казалось, наступают быстрее, чем обычно. Стало больше кораблей охранения. Но если небо и поверхность моря были очищены от фашистских стервятников, то в серо-зеленых глубинах по-прежнему шныряли щучьи тела немецких подводных лодок. Причем по сравнению с прошлыми годами их стало даже больше. Гитлеровцы, теряя базы на Балтике и Атлантическом побережье, переводили подводный флот на Север, в норвежские фиорды.Пароход «Онега» не ходил в дальних конвоях. Небольшое судно длиной 74 метра, грузоподъемностью менее двух тысяч тонн и с восьмиузловым ходом не было смысла посылать через океан. Зато на Севере пароход был незаменим. Прижимаясь к скалистым берегам, лавируя в тесноте шхер, неутомимая «Онега» сновала по Мотовскому заливу, доставляя к самой линии фронта нужные грузы и людей.21 апреля 1945 года, приняв в Лиинахамари автомашины, солдатское обмундирование, трофейное имущество, «Онега» вышла курсом на Мурманск. Кроме прочего, на палубу был погружен отправляемый в качестве музейного экспоната броневик, экипаж которого особо отличился в боях.Береговые службы перехвата не раз засекали интенсивную работу радиостанций чужих подводных лодок, а наблюдатели постов службы наблюдения и связи (СНИС) Гавриловский и Сеть-Наволок 9 и 12 апреля неоднократно видели рубки подвсплывших фашистских хищниц.Все это заставляло соблюдать осторожность и повышенную бдительность. Поэтому в ночь с 21 на 22 апреля, выйдя из Лиинахамари, «Онега» притаилась невдалеке от порта под берегом в ожидании подхода из Киркенеса сильного конвоя, чтобы присоединиться к нему.Конвой из Киркенеса подошел к утру. Представлял он внушительную силу: девять советских кораблей и пять норвежских сторожевиков (бывших китобойцев) во главе с эсминцем «Карл Либкнехт» охраняли две транспортные единицы - норвежский пароход «Иде-фиорд» и «Онегу». Над конвоем неустанно барражировали два гидросамолета. Они то и дело указывали кораблям какие-то видимые только им подводные цели, сбрасывая буйки, вымпелы, а то и бомбы. Тотчас к месту сброса устремлялись корабли эскорта, и вода за их кормой вздувалась огромными пузырями взрывов глубинных бомб. Конвой ПК-9 шел, что называется, «с музыкой». Грохот авиационных и глубинных бомб стоял над морем.Казалось, что при такой устрашающей охране враг не осмелится приблизиться к конвою. И все же около девяти часов утра 22 апреля дежуривший у носового орудия машинист Н. Подлесный с изумлением увидел, как корма идущего впереди «Иде-фиорда» резко осела в воду. В уши ударил мощный звук взрыва, не похожий на взрывы глубинных бомб, и над норвежцем встал высокий столб воды и дыма.На «Онеге» загремели звонки боевой тревоги. Когда судно подошло поближе к торпедированному норвежскому пароходу, корма «Иде-фиорда» уже задралась в небо, обнажив винт (торпеда попала в носовую часть судна), а норвежские моряки торопливо прыгали за борт. Капитан «Онеги» М. Токаев не имел права задерживаться для оказания помощи, это было дело кораблей эскорта. Поэтому Токаев отдал команду рулевому отвернуть вправо от торпедированного судна, чтобы не столкнуться с ним и не потопить плававших на поверхности моряков.Но не успел рулевой выполнить команду «право на борт», как старшина военной команды А. Каракчеев, находившийся на баке, заметил пенистый след торпеды, стремительно идущей прямо в левый борт. До удара оставались мгновения...Понимая, что на мостике уже ничего не успеют сделать, Аркадий все же изо всех сил закричал, показывая рукой в море:- Слева по борту торпеда!!Конец фразы заглушил мощный взрыв. Это случилось в восемь часов пятьдесят три минуты. Торпеда угодила в район второго трюма немного впереди надстройки. Все, что находилось на палубе, было сметено за борт. Ни одной машины, ни одного ящика. Музейный броневик тоже закончил свой путь в глубинах Баренцева моря. Когда моряки, дежурившие у носового орудия, бежали к надстройке, палуба была чистой, словно подметенная метлой. В районе второго трюма по левому борту палубу разрывала широкая трещина. Перепрыгивая через нее, моряки видели, как внизу сквозь большую рваную дыру в трюм с шумом и клокотом врывалась широким потоком вода. Было ясно, что «Онегу» не спасти...Шлюпка левого борта оказалась разбитой в щепки, правую спускать было уже некогда... Люди стали прыгать за борт. Море вокруг напоминало ад. Оно кипело, бурлило, взрывалось. Сторожевики, охотники за подводными лодками, тральщики носились вокруг места трагедии, засыпая воду глубинными бомбами.В момент торпедирования «Онеги» наблюдатели флагманского эсминца «Карл Либкнехт» заметили всего в пятидесяти метрах от своего борта рубку всплывающей подлодки. Судя по всему, она получила повреждения от глубинных бомб и не могла оставаться под водой. В считанные секунды комендоры «Карла Либкнехта» выпустили по ней шестнадцать снарядов, пять из которых угодили в цель. Лодка (U-286) с развороченным корпусом и рубкой навсегда погрузилась на дно, оставив на поверхности обломки и несколько трупов фашистских подводников.Оказавшихся в воде моряков спасали катера, большие охотники, сторожевики. Так, БО-225 поднял из воды 12 моряков «Онеги». Норвежцы спасали соотечественников. Впрочем, те поторопились принимать соленую купель. «Иде-фиорд» не затонул. На оставшийся на плаву покинутый экипажем норвежский пароход высадились наши военные моряки, которые приняли и закрепили буксирные концы с буксира «Память Руслана», и транспорт был благополучно доставлен в Мурманск.«Онега» же продержалась на воде всего шесть минут. Спаслись не все...Наташа Федорова, практикантка-радистка, совсем молоденькая девчушка, романтическая натура, страстно мечтавшая попасть радисткой куда-нибудь в тыл врага, к партизанам, выскочила на палубу, забыв захватить спасательный пояс. Пробегавший мимо старший помощник капитана В. Абшипава, увидев стоявшую в растерянности у фальшборта девушку, сорвал с себя пояс:- Надевай и прыгай, медлить некогда!Возможно, пояс старпома оказался велик для Наташи, а, скорее всего, она слишком низко закрепила его, но когда девушка оказалась в воде, центр тяжести ее тела переместился. Заметили это слишком поздно...Погибла и наставница Наташи - радистка Ираида Алексеевна Порядина. Чуткий, душевный человек, она, будучи старше многих на судне, с материнской заботой относилась к молодежи, была уважаема и любима ребятами. В Лайском доке осталась сиротой дочь уборщицы «Онеги» Ксении Семеновны Усольцевой. Не стал капитаном мечтавший о море и капитанском мостике сын моряка третий штурман Генрих Колоковский, лишь недавно закончивший Бакинскую мореходку...В Маймаксе, на двадцать втором лесозаводе, напрасно ждали мать и сестра матроса Валю Колосова, весельчака, плясуна, заводилу, с которым ребятам никогда не бывало скучно...Оставшихся в живых моряков доставили в Мурманск, где они пробыли до 6 мая на пароходе «Вологда». 8 мая 1945 года, в день, когда в поверженном Берлине подписывался акт о капитуляции фашистской Германии, моряки «Онеги» сошли на причал родного Архангельска.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
