Такое вот кино

В судостроение Илья Белаковский пришел из института киноинженеров

Отслужив в армии пять лет, из них два года в действующих частях на фронтах Великой Отечественной, я демобилизовался и вернулся в родной Киев. До призыва я успел окончить девять классов и не имел ни аттестата зрелости, ни гражданской специальности. Устроившись на работу начальником охраны промкомбината, я начал посещать бесплатные вечерние курсы, которые были организованы при Киевском политехническом институте для демобилизованных воинов, которые не успели получить среднее образование из-за начавшейся войны.

спешная сдача экзаменов после окончания курсов давала право и на получение аттестата зрелости, и на поступление вне конкурса на один из факультетов института, а отсутствие «троек» еще и давало право выбирать факультет. В августе я сдал экзамены, получил пять «пятерок» и две «четверки», а потому подал заявление и был зачислен на вновь открывшийся спецфакультет, который в просторечии именовался «атомным».

Переход из физиков в лирики

Казалось бы, все в моей жизни было предопределено, по крайней мере, на ближайшие несколько лет вперед. И вот как-то, прогуливаясь в воскресный день по городу, я случайно «забрел» в Киевский институт киноинженеров, который проводил так называемый «День открытых дверей». Признаюсь, новейшая американская и трофейная немецкая техника, которой были оснащены лаборатории института, произвели на меня очень сильное впечатление. Еще очень понравились ассистентки, которые демонстрировали зарубежные фильмы в просмотровом зале. Ну а больше всего понравился остроумный и обаятельный директор института, который, как и я, был участником войны. Именно он и «сагитировал» меня сменить политех на институт киноинженеров, а в дальнейшем помог мне забрать документы из Киевского политехнического. Сменить институт, между прочим, оказалось делом непростым. Директор политеха никак не хотел отпускать нахального студента, которого обучил и подготовил за счет института. И все же я ушел.

Роковая «пятерка» по акустике

С этим переходом я потерял вдвое в размере стипендии, но если бы не то мое легкомыслие, я бы никогда не попал в... судостроение.

Годы учебы протекли стремительно и очень интересно. Курсовая практика проходила на «Ленфильме», а дипломную работу я делал на «Мосфильме». Моим руководителем был главный инженер студии Полонский. Приставка к кинопроектору, которая позволяла воспроизводить как магнитную, так и оптическую фонограммы, была спроектирована мною, изготовлена в мастерской киностудии и эксплуатировалась затем в просмотровом зале несколько лет.

Полонский предложил мне должность инженера звукоцеха с перспективой дальнейшего роста и даже послал персональный вызов. Получив диплом с «отличием» и предварительное назначение на «Мосфильм», я уже не сомневался в своем будущем. Однако судьбу мою резко изменил представитель Совмина СССР. Он прибыл на окончательное распределение, имея право отбора 12 выпускников института для... Министерства судостроения. «Пятерка» в моем аттестате по такому предмету, как акустика, фронтовое прошлое и членство в КПСС «убедили» представителя Совмина в том, что без меня советское судостроение не обойдется. Мои решительные возражения подписать назначение были блокированы решением парткома института, в котором мне напомнили о долге коммуниста беспрекословно подчиняться решениям партии и правительства.

В январе 1953 года я уже трудился на головном крейсере проекта 68-бис, который стоял в южном доке цеха № 50 молотовского завода № 402. Масштабы судостроительного завода, по которому можно было ездить на маршрутном автобусе около часа, производили сильное впечатление. Колоссальный эллинг, который сегодня кажется небольшим на фоне нового цеха № 55, был виден за много километров от города. Два могучих корабля, и особенно линкор на стапелях в северном доке, вызывали у меня чувство гордости за сопричастность к большому и нужному для страны делу.

Да будет свет! В... артпогребе

Первая моя должность в коллективе электромонтажников (ЭМП-8) - помощник мастера. Мастером моим был Виктор Иосифович Павлов. В первые дни я плохо ориентировался в расположении бесконечных помещений крейсера и не сразу находил свое рабочее место. Но прошло две недели, и все вошло в норму. Когда удивление и восторги начали постепенно остывать, я стал осознавать, что для разметки слесарного насыщения, которым мы тогда занимались, совсем не требуются высшее образование и тем более мои знания в области акустики. По этому поводу появились соображения, которыми я хотел поделиться с руководством предприятия, но так вышло, что события меня опередили.

На одном из утренних разводов меня подозвал главный инженер Г.М.Абрамзон и поинтересовался, не приходилось ли мне проектировать освещение помещений. Я ответил, что при курсовом проектировании кинотеатра мне пришлось проектировать нормальное, аварийное и даже медленно гаснущее освещение. Абрамзон познакомил меня с начальником конструкторского отдела и поручил нам спроектировать освещение артиллерийских погребов и ряда других помещений крейсера, документация проектанта на которые по неизвестным причинам отсутствовала.

Недели через две я сдал конструктору И.С.Чекурову расчет освещения и эскизы размещения световой арматуры, согласованные с проектантом. Меня поблагодарили, и на следующий день я явился на развод, собираясь вернуться в команду Павлова. Но в тот день с развода меня снова забрал главный инженер. По дороге в управление я вновь заговорил об использовании меня по специальности. Абрамзон сказал: «Три года ты обязан отработать, а потом и сам не захочешь уехать». Забегая вперед, скажу, что он оказался прав.

Ну а дальше из беседы в кабинете я понял, что заказчик очень недоволен метрологическим обеспечением сдаточных работ на эсминцах и в связи с этим даже письменно предупредил о намерении проверить, способно ли предприятие производить регулировочно-сдаточные работы в полном соответствии с требованиями метрологических стандартов. Из письма следовало, что если во время испытаний будут выявлены измерительные средства с неисправными или с «просроченными сроками» поверки, испытания будут немедленно прекращены. Абрамзон заявил, что у него нет уверенности в своевременной подготовке цеховой лаборатории измерительных средств к испытаниям головного крейсера. «Кроме того, - заявил Абрамзон, - начальник лаборатории Борис Николаевич Агеев просил направить к нему инженера по радиоизмерительным приборам. Завтра будет приказ о вашем назначении на эту должность».

«Прорвать линию Маннергейма»

В 1953-м состояние метрологического обеспечения на нашем предприятии, да и культура производства в целом, не просто уступали тому, что я увидел в Ленинградском ЭМП-1 будучи в командировке, а, я бы сказал, было удручающим. Измерительная лаборатория, организованная при нашем электромонтажном цехе № 1, занимала менее 60 квадратных метров площади в заводском цехе № 50. Не было необходимого проверочного оборудования и квалифицированных специалистов по ремонту и поверке приборов. Из-за того же недостатка площади имелось только небольшое количество образцовых приборов, которые ежегодно возили в Архангельск и Ленинград для госповерки и привозили обратно в... неисправном состоянии, так как приборы эти чрезвычайно чувствительны к вибрации и тряске. Рабочие приборы хранились варварски - в мешках и нештатных ящиках вместе с инструментами, грелками, оснасткой и другим оборудованием. Здесь их нельзя было ни проверить, ни даже осмотреть. Думаю, заказчик упал бы в обморок, увидев условия, в которых содержались измерительные приборы. Начальник лаборатории Б.Н.Агеев, правда, заказал стеллажи для хранения приборов, но отдел капитального строительства не слишком спешил с их изготовлением, да и размещать их было негде. Радиоизмерительные приборы вообще «лежали» на складе спецтехники, а начальник нашей лаборатории при этом не имел допуска на склад, где хранилась секретная техника.

Между тем, к началу 1954 года лаборатория должна была пройти регистрацию. Задачу эту поставил нам главный инженер. Образно и на военный лад мы истолковывали ее так: «прорвать линию Маннергейма без артиллерии, авиации и танков»... И начался этот «прорыв», как помнится, с моей командировки «за опытом» на ленинградское предприятие ЭМП-1, которое тогда считалось самым передовым в отрасли. Затем пришлось приложить немало усилий, чтобы выполнить все, что наметили. В конце января 1954-го мы получили первое регистрационное удостоверение, которое давало нам право проводить самостоятельные работы по эксплуатации, ремонту и предъявлению на госповерку щитовых измерительных приборов постоянного тока. Задание руководства было выполнено - «линия Маннергейма» была прорвана.

Таким было самое начало становления метрологической службы на СПО «Арктика», которое совпало и с началом моей работы на инженерных должностях в судостроении. Пройдет всего 15 лет, и усилиями коллектива уже наше предприятие станет передовым в отрасли, и к нам будут приезжать коллеги из родственных предприятий со всей страны, чтобы поучиться высокой культуре производства.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта