Он воевал с фашистами на молотовском «охотнике», стал свидетелем гибели «Тбилиси»Флотская закалка дизелиста с «Турбиниста»Он воевал с фашистами на молотовском «охотнике», стал свидетелем гибели «Тбилиси», был лично знаком с легендарными директорами завода № 402 и провел по Севморпути железнодорожный паром из Архангельска в Игарку.Флотский полуэкипаж в Молотовске располагался там, где сейчас построены здания ЦКиОМ, музыкальной школы и ресторана «Белые ночи». Это была территория, обнесенная забором, с улицы Индустриальной - въезд для транспорта, рядом - КПП, а еще двухэтажное деревянное здание на бетонном фундаменте, которое хорошо сохранилось вплоть до шестидесятых. Во время войны команды будущих военных кораблей формировались и квартировали здесь. Подводники - на первом этаже, моряки надводных кораблей - на втором. Сюда в апреле 1943-го и прибыл после Соловецкого учебного отряда краснофлотец Николай Кубинцев.«Плыл» корабль по заводуНа войну его призвали из вологодского поселка Вожега, куда еще подростком он эвакуировался из блокадного Ленинграда. Во флот обычно брали парней рослых, физически крепких, Николай же на гренадера никак не смахивал, так что своему направлению сначала удивился. Но в военкомате доверительно шепнули: есть негласное указание: кто разбирается в технике, того и приставить к ней, чтоб затем меньше учить. Война-то не ждет... А у Николая интерес и способности к механике, машинам действительно уже в ту пору проглядывались. В общем, как-то увидела комиссия в призывнике Кубинцеве будущего корабельного специалиста. И не ошиблась.Поселили Николая на втором этаже молотовского полуэкипажа. Будущим кораблем определили ему «заказ 151» - «большой охотник» за подлодками проекта 122а, получивший наименование «Турбинист». Корабль еще строился, стоял на стапеле тогдашнего цеха № 5/13, а будущие его моряки помогали заводчанам. Со временем корпуса «больших охотников» на специальных платформах перемещались к слипу и здесь устанавливались на кильблоки. После спуска корабль достраивался на плаву, чтобы затем пройти испытания. Весь этот путь по территории завода № 402 матрос-дизелист Николай Кубинцев проделал со своим «Турбинистом», и азы своей будущей мирной профессии постигал у местных рабочих. Только вот о мирной жизни тогда еще мечтали. Осенью сорок четвертого «Турбинист» отправился к месту базирования, его 6-й дивизион стоял в Пала-губе Кольского полуострова. Оставляя за кормой военный Молотовск, не думал Николай Кубинцев, что доведется ему вернуться на завод в Двинском устье, чтобы всю жизнь затем строить здесь корабли. Кому выжить, а кому в пучине сгинутьА воевать пришлось сразу же - «обживаться» не дали. Едва пришли в базу, приказ - в море! Под самый Новый год «Турбинист» отрядили в охранение транспорта «Тбилиси», который отправился из Ваенги в Лиинахамари. Пароход был крупным, из серии американских «Liberty», и вез он грузы для 14-й армии, взял на борт и людей - 124 человека. Шли конвоем в злой шторм, и уже в сумерках немцы их подкараулили. На траверзе бухты Скорбеевской у полуострова Рыбачий фашист всадил торпеду в борт «Тбилиси». Транспорт раскололся надвое: нос затонул, кормовая часть держалась. Наши бросились снимать людей, но не так-то просто к борту подойти - волны швыряют, а тут еще одна беда: из бочек на палубе парохода разлился бензин, вспыхнул огонь, началась паника... Таким выдалось «боевое крещение» Николая Кубинцева: ночь, шторм, дрейфует смертоносный факел, и обезумевшие люди прыгают за борт. Картина эта запечатлелась в памяти на всю жизнь.Уже после войны Николай Витальевич прочел: «Тбилиси» записал на свой счет командир подлодки U-956. И те 47 загубленных человеческих душ тоже на его счету.Ах, если б то была последняя потеря! Был у Николая друг - Федор Подгорных, из земляков-ленинградцев. Служил он, можно сказать, по соседству, но только на американском, ленд-лизовском «охотнике» БО-224 капитан-лейтенанта Рощина. В марте сорок пятого вышел тот на Кильдинский плес «отработать задачу» с нашей подлодкой. И вот лодка нырнула на глубину, а наверху вдруг акустики услышали шумы еще одной. Сначала думали, кто-то из своих, покалеченный или выбитый, домой вне графика возвращается. Потом спохватились: а если чужак? Как бомбить, чтоб своих не задеть? Заминка вышла, пока то-се, тут и торпеда той, неизвестной, лодки ударила...«Турбинист» только с моря пришел и стоял в базе, еще двигатели не остыли, когда от летчиков с «Каталины» пришел сигнал - немцы рядом. Обрубили швартовы и побежали на выручку своим. Да где ж там! Подняли из воды только семерых. В госпитале про них сразу сказали - не жильцы. Так и вышло, к вечеру умерли все. А «охотник», на котором друг ходил, только после войны и нашли. Шел промысловик, зацепил тралом, поднял наверх, и среди кучи обломков и гнили разглядели два ордена, вот по их номерам и «вычислили» владельца - командира БЧ-5 ленд-лизовского «охотника» БО-224. Кому выпало выжить, кому в пучине сгинуть, - такая она, война. Курс заводской наукиУже на третий год после победы «Турбинист» вернулся в Молотовск, стал на модернизацию. Жизнь налаживалась, дело шло к демобилизации, тогда у Николая Кубинцева и повод появился задуматься о своем будущем. Тем более, и семья уже сложилась. А еще через два года получил он направление в цех №50 завода № 402. Руководил цехом Иван Михайлович Савченко, толковых людей он примечал и сразу предложил Кубинцеву должность мастера на строящихся эсминцах. Николай Витальевич поблагодарил за доверие, но отказался - посчитал, нельзя людьми руководить, пока не изучил корабль до мелочей. Первая запись в трудовой книжке корабела Кубинцева: слесарь-монтажник 5-го разряда. Но очень скоро он пошел в рост. И настаивало на том руководство, всякий раз отмечавшее бывшего моряка. Хотя, по правде сказать, война не позволила ему окончить даже восьмилетку, но на это просто закрывали глаза - таким редким и нужным для завода специалистом он оказался. впоследствии, правда, Николай Витальевич получил-таки необходимое образование.Право же, я и сам имел возможность убедиться в некоторых способностях Николая Витальевича. Помнится, несколько лет назад заинтересовали меня гражданские плавсредства, которые молотовский завод строил в 50-х. Фотоснимки этой продукции тогда уже были наперечет, чертежи тем более успели уничтожить, разве что остались выписки из технических данных, да и то неполные. И вот пришел я к Николаю Витальевичу и попросил помочь. Мы долго беседовали. Кубинцев на память называл десятки цифр, характеристик, имен, которые в дальнейшем я, как должно поступать историку, перепроверял, обнаруживал полное сходство и приходил к выводу - так досконально знать предмет может исключительно эрудированный и очень требовательный к себе профессионал. А еще через два-три дня Николай Витальевич сам позвонил мне, попросил о встрече и передал собственноручно начерченные схемы кораблей, лихтеров, паромов... Позже, когда появилась возможность сравнить их с оригиналами конструкторских чертежей, я снова дался диву: несмотря на прошествие более чем сорока лет, память Николая Витальевича не изменила ему даже в деталях.«Университеты» механика Кубинцева заключались в каждодневной практике судостроя. И с практикой, к слову, ему очень повезло: завод в пятидесятые строил и военные корабли, и немало судов, плавсредств по заказам гражданских ведомств, а также и для нужд собственного водного хозяйства. В конце концов Николая Витальевича даже «перевели в инженерно-технические работники» с надлежащим оформлением документов. Произошло это, когда направили его в заводской отдел надводного судостроения. Но сначала на долю бывшего североморца Кубинцева выпала необычайная заполярная одиссея, о которой никак нельзя не рассказать...На пароме в ИгаркуВ самом начале пятидесятых по заказу железнодорожников на молотовском заводе № 402 строились речные дизель-электрические паромы - довольно крупные специализированные суда. Предназначались они для переправы через Обь близ Салехарда и Енисей в районе Игарки, где в то время тянули протяженный участок заполярной железной дороги. Первые два парома, «Надым» и «Заполярный», к месту назначения перегоняли Северным морским путем. Команды на суда формировали из заводских работников и архангельских моряков. Требовались еще и гарантийные механики, кто бы представлял завод по месту передачи паромов. На Обь с «Заполярным» командировали Марка Савватьевича Рожина, а вот Николаю Витальевичу Кубинцеву выпало плавание на Енисей, на «Надыме». В августе с архангельского рейда тронулись в путь. Паромы вел «Сергей Киров» - большой ленд-лизовский пароход. В Белом море особых дел не приключилось, а едва завернули за Канин нос, так волну почувствовали. Кому на реке плавать положено, тому в море ходить рискованно. Корпус, что называется, «ожил», палуба завыгибалась, как лист бумаги, переборки «заходили». Когда же ветер поднажал, паромы кренились до 40 градусов. Лишь у Новой Земли дух перевели и мысленно перекрестились - ни течей, ни разрывов по сварным швам - хорошо корпуса сработаны! По Карскому морю шли без прежней боязни, но про аварийное имущество не забывали, держали его «на товсь». Отдали концы «Кирову» только у Диксона, а дальше на юг двинулись сами. Всего же от Архангельска до Игарки лаг насчитал 2900 километров.В Игарке - уж очень паром ждали - в честь прихода «Надыма» местное начальство устроило банкет. Потом праздник кончился, перегонная команда ушла с пароходом на Большую землю, а гарантийный механик Кубинцев остался «полномочным представителем» молотовского судостроя. Начались будни, в тех краях особенно тяжелые. А время-то какое было? А место? Заполярный ГУЛАГ! Шестьдесят процентов населения - бывшие зэки, и пресловутая 58 статья над Игаркой как призрак. Еще десять процентов - ссыльные из Прибалтики, а тридцать - вербованные граждане в погоне за длинным рублем. В местном горкоме партии Николаю Витальевичу сразу же прозрачно намекнули, чтобы знал, о чем, где и с кем говорить, и о чем вообще говорить и знать не следует. Но был Николай Витальевич тогда еще молод и однажды на производственном совещании погорячился, отстаивая интересы молотовского завода. «Не забывайте, ГДЕ вы находитесь», - осадил его местный начальник с железом в голосе, и эту фразу тогда следовало понимать в самом буквальном смысле. А если не понимать, так директор завода № 402 Г. К. Волик век не сыскал бы следов своего гарантийного механика.Зимовал Кубинцев в далекой Игарке до апреля 1952-го. Вдоволь насмотрелся на тамошнее сибирское житье с лагерными зонами окрест поселка, с воровством в общагах и грабежах на улице, с голодухой на лесопильном комбинате и многими жестокими и нелепыми смертями. Однажды он и сам едва не погиб, сорвавшись с паромного трапа в студеный Енисей. Вынырнул он тогда чудом, еще долго держался на воде, пока его случайно не увидели товарищи и не втащили на борт. А в живых он остался, как считает сам Николай Витальевич, только потому, что помогла ему флотская закалка.Гарантии гарантийного механикаНа заводе Николая Витальевича, так уж сложилось, знают больше по последней его должности - строителя отделов 8 и 9. Это хлопотная, не терпящая суеты ответственная работа. В ветеранской организации у Кубинцева тоже репутация основательного и очень ответственного человека. Здесь не припомнят случая, чтобы бывалый моряк-североморец и северодвинский корабел отказал кому-то в просьбе. А просят его частенько. По этому поводу один мой знакомый даже скаламбурил: «У гарантийного механика Кубинцева гарантии стальные» Кстати, последний раз, когда мы договаривались о встрече, Николай Витальевич посетовал на то, что неловко ему отменить разговор со старшеклассниками одной из школ. Я же знал, что днем раньше он себя не слишком хорошо чувствовал, и про себя отметил - вот бы и поберег себя... Но потом вспомнил, что Кубинцев не из тех, кто свои обещания не выполняет или же слова берет обратно. У него это не принято. И у настоящих моряков подобного не заведено. Так что и здесь, выходит - флотская закалка!
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
