На том краю cвета

Как старшина Николай Бусел из-за жилья на Фолкленды ходил

Конец семьдесят первого года - пик известного противостояния супердержав. В Мировом океане ходили уже советские атомные лодки второго поколения. Но тогда же из секретной базы в Полярном вышла и резанула всю Атлантику по диагонали, с севера до крайнего юга, ракетная «дизелюха» конца 50-х. При этом мили она считала в открытую, - шла в надводном положении, а обычно наглый супостат ее своим присутствием не докучал. Разве что на подходе к Гибралтару португальские самолеты сделали несколько облетов. И все! На ограждении рубки советской лодки не было бортового номера, но белой краской под трафарет значились буквы - «Lira». Переполох же в НАТО не поднялся потому, что поход этой самой «Лиры» с Крайнего Севера на край Южного полушария Советский Союз «задекларировал» как научный. Так и было.

Срочную Николай Бусел проходил на Северном флоте в самом начале шестидесятых. Служил акустиком на одной из первых ракетных подлодок. В 1966-м после демобилизации приехал в Северодвинск, устроился на предприятие «ЭРА», в четвертый цех. Но проработал недолго: появилась семья, более того - ждали уже прибавления, а своего жилья не было. И тут случайно, на ягринском пирсе Николая встретил его знакомый, флагманский специалист капитан 2 ранга Игорь Егоров. Бусела он знал еще по дивизиону ракетоносцев в бухте Ягельной. И как раз Игорю Михайловичу требовался хороший акустик. Что касается жилья, то флот обещал сразу же выделить комнату. На том и ударили по рукам: семья сверхсрочника Николая Бусела получила жилье, а сам он - назначение на Б-73, дизель-электрическую подлодку, которая тем же летом 1971-го ушла из Северодвинска в Полярный.

Лодке шел семнадцатый, вполне ходовой год, и списывать ее не собирались. Напротив, ее модернизировали. В Северодвинске, где она в свое время строилась на заводе

№ 402, ее знали как «заказ 404» ответственного сдатчика М. Баженова. Лодка плавала, стреляла, а позже, сначала на Кронштадтском морском заводе, а затем на северодвинском предприятии «Звездочка» ракетный комплекс с нее сняли, но установили навигационную космическую систему «Штырь-М». Поэтому к прежнему обозначению проекта корабля АВ-611 добавилась еще литера «К».

Командовал подлодкой капитан 2 ранга Б. Петрушихин. Он и повел Б-73 «Лира» в очень дальний поход: от нашей 69-й параллели и за 50-й градус южной широты к Фолклендским островам, что в приантарктической зоне. Потом - на восток, через всю Атлантику, в Индийский океан - к экзотическому Маскаренскому архипелагу, где на острове Флат (всего-то 75 километров в сечении), уместилось суверенное государство Маврикий.

Швартовы отдали в Полярном в ноябре 1971-го...

Фотолюбительство на советском военном флоте никогда не приветствовалось. За это могли даже взгреть по первое число. Считалось, что в своем чреве корабли наши, а тем более - подлодки, несут много секретной информации для врага. Отношение к «Лире» было иным, и потому сразу у нескольких моряков появились фотоаппараты, а у старшины Бусела еще и кинокамера- «восьмерка». В итоге свой нынешний рассказ о событиях тридцатилетней давности Николай Зиновьевич «прокомментировал» в прямом смысле наглядно: у него сохранились и кинопленки, и фотонегативы, с которых мы сделали отпечатки.

Снимки Николая Зиновьевича хотя и любительские, но, на мой взгляд, могут заинтересовать и профессиональных историков. Уже потому, что по прошествии трех десятков лет эти фотографии удивительно сохранили любопытные детали того времени.

На двух пленках запечатлены товарищи по экипажу, подводники на боевых постах либо по своим заведованиям. Узнаваемы некоторые приборы, детали электрооборудования, пульты, манипуляторы. И, конечно, привычная теснота отсеков. Есть кадры верхней вахты: командир, штурман с секстаном, сигнальщики... Есть кадры боцманской команды, работающей на шланговке (лодка время от времени брала топливо с танкера «Елгава»). Еще одна пленка полностью «посвящена» пересечению экватора. Тут классическое действо с Нептуном, морскими чертями и даже... русалками. Все это организовано экипажной самодеятельностью на рубочной палубе подлодки. Есть кадры и другой «культурной программы» - киносеанс на борту со знакомой моему поколению узкопленочной «Украиной»... Снимки, сделанные в самом начале похода, мне удалось определить сразу: почти вся команда стрижется и бреется наголо, - за долгий поход шевелюры отрастут.

Зачем же понадобилось нашей подлодке идти аж за тридевять морей, на тот конец света? Краткий курс по проблемам океанологии семидесятых мне в свое время преподали на «Михаиле Сомове» - известном российском судне исследователей Антарктиды. Так вот, огромное водное пространство Южного полушария между сороковой и пятидесятой параллелями ученые называют «фронтом атлантической конвергенции». Скажем упрощенно: здесь происходят столкновение и смешение океанских масс умеренных широт и широт антарктических, а потому в этом районе Мирового океана, имеющем весьма условные границы, очень сложная гидрология и атмосфера. Здесь меняются температурные режимы, плотность, соленость огромных масс воды, скорость и направление течений, сила магнитного поля и так далее. Обычно сбором, обработкой подобных данных и занимаются научно-исследовательские суда. Называется это «делать станции», то есть становиться в определенных точках океана и брать информацию. Совсем другое дело подлодка, она ведь способна идти на заданной глубине и непрерывно снимать параметры. Так что, с точки зрения науки, задействовать подлодку для исследований было оригинальным решением. А с точки зрения военных? Что скрывать, у наших военных в Южном полушарии тоже имелись свои «сугубо ведомственные» интересы. Например у штурманов (советские атомные лодки осваивали антарктический бассейн), у тех же акустиков, связистов... И, конечно, в этом походе на «Лире» шли те, чьи задачи широкому обсуждению не подлежали. А в принципе, на лодке каждый был занят строго своим делом. Как и должно быть на военном корабле.

Самое яркое впечатление первых месяцев пути - на редкость спокойная Атлантика. Скорее всего, это случайность. Второе, что отметил Николай Зиновьевич, - сильное загрязнение на поверхности океана. Радужные пятна от нефтепродуктов, разметанные по поверхности скопления промышленного и бытового мусора попадались на пути «Лиры» почти каждые сутки, и порой занимали площадь в сотни квадратных метров. Но столкновение мирового сообщества с экологическими проблемами было еще впереди.

При всем благоприятствовании погоды, идиллического плавания не получилось. Особенно в экваториальной зоне, где температура воды подскочила до

+ 33, а в отсеках и того выше, на 15-20 градусов. Особенно доставалось дизелистам, у работающих механизмов. Случилось и ЧП. На глубине 90 метров забортным давлением разорвало трубу в седьмом отсеке. Это сегодня Николай Зиновьевич вспоминал об аварии с улыбкой, как и о перетрухнувшей вахте, сбежавшей из отсека. Тридцать лет назад было не до шуток. Однако нашлись и отчаянные смельчаки, и моряки похладнокровнее, которые опасное положение выправили. Но для ремонта на всякий случай решили зайти на Фолкленды - до них уже было недалеко - 52-я южная широта.

И где они такие, Фолклендские острова? И кто из нас слышал про них до англо-аргентинского конфликта 1982 года? На картах того времени территория тоже значилась как спорная между Великобританией и Аргентиной, но вооруженным столкновением, как говорится, и не пахло. Эту сушу на южной окраине планеты обжили только в ХХ веке. В основном рыбаки и китобои. Небольшой городишко Порт-Стэнли - административный центр под эгидой британского губернатора.

В бухту Порта-Стэнли «Лира» буквально вползла, - даже по большой воде от киля подлодки до грунта оставались считанные сантиметры. На наших подводников местные жители смотрели как на диковинку, ведь советские военные моряки оказались здесь впервые. А уж для наших-то Фолкленды стали еще большим открытием. Привлекали внимание аккуратные дворики, яркая окраска строений, великолепные дороги, множество магазинов, изобилие на их прилавках. Но главное, как сказал Николай Зиновьевич, после картин жуткого развала у нас, на Кольском полуострове, местная ухоженность (все ж таки приполярье, хотя и южное) производила на североморцев сильное впечатление.

Суровый, холодный край, но стадион на островах нашелся: такая аккуратная ровная площадка и вместо трибун - дощатая верандочка. Наши решили «поразмять косточки» и вышли на поле. Местная молодежь увидела и предложила сыграть в футбол. Наши сыграли и, надо сказать, крепко продули! Но зато там же, на стадионе, познакомились с девушками-индианками южноамериканского происхождения. Это тоже запечатлел на фотопленке старшина Николай Бусел.

После Фолклендских островов штурманы «Лиры» взяли еще южнее. Вот тогда североморцы вдоволь насмотрелись на южные айсберги. И на одиночные, и на целые их скопления. Все как учили: массивы материкового льда, дрейфующие в океане. Одна шестая массы их - на поверхности, остальная -под водой, на сотню-другую метров вниз. Поведение таких гигантов непредсказуемо, а соседство с ними опасно. «Лира» повернула на север, пошла к Маскаренским островам. Это уже Индийский океан. Там экзотика, буйство красок, тропической зелени и людей намного больше. И кораблей тоже. Потому что Маврикий находится на пересечении морских дорог. На экране локатора подлодки порой высвечивались до трехсот «целей» одновременно.

В Порт-Луи на лодке сменился экипаж. Первый перешел на теплоход «Михаил Калинин» и уже на нем отправился на север, домой. По пути сделали остановку в жаркой Гвинее-Бисау. Это на западном берегу Африки.

В Союз Николай Зиновьевич вернулся только весной 1972-го, вскоре демобилизовался. Фотоснимки, привезенные им из похода в Южное полушарие, составили второй по счету «дембельский альбом». Его сыну, который родился за несколько дней до отплытия «Лиры» из Полярного, к моменту возвращения уже исполнилось несколько месяцев. Об отцовской одиссее ему еще предстояло узнать. Семья жила в комнате, которую подводник старшина Бусел честно заслужил на сверхсрочной.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта