Одну из версий гибели «Курска» - самой нашумевшей в силу разных причин «подводной смерти» - выдвинул Михаил Волженский - подводник, капитан 1-го ранга запаса, 27 лет прослуживший на флоте в офицерских должностях. Для него гибель атомохода - не просто трагическое событие: семь лет назад, в 1994 году, он занимался испытаниями К-141 в качестве уполномоченного постоянной Комиссии государственной приемки кораблей ВМФ. Подпись Волженского стоит под актом о приемке «Курска» на флот. Весь прошедший со дня катастрофы год он скрупулезно собирал и анализировал опубликованные в открытых источниках факты и мнения, касающиеся трагедии. В итоге Михаил Волженский выстроил собственную версию гибели АПЛ. Все то, к чему пришел в результате офицер, опубликовала газета «Известия».
В первую очередь старый подводник уточнил, что же, по его (и не только по его) мнению, стало причиной взрыва. Первого взрыва. Его источником стала силовая установка парогазовой торпеды. Уже достаточно давно определено, что энергия взрыва пошла и внутрь прочного корпуса, и наружу, хотя согласно всем конструктивным особенностям торпедных аппаратов должна была идти только наружу. Почему это произошло, и является главной загадкой расследования.
Однако у Михаила Волженского есть своя версия, причем, как он считает, именно она и возможна как наиболее реальная. «Торпедный аппарат в носовой части - по сути, это просто стальная труба, которая минимум на десять метров выходит из прочного корпуса, слегка прикрытая обтекателем. Достаточно относительно легкого удара, чтобы ее повредить и вызвать тем самым взрыв торпеды внутри, заклинив попутно наружную крышку торпедного аппарата. Но никакие надводные корабли в том районе не находились. Не выявлено повреждений у отечественных подводных лодок. Значит, нанести удар могла только иностранная АПЛ. В результате взрыва силовой установки была выбита внутренняя крышка торпедного аппарата, последовал удар газов, разлет обломков, один из которых рикошетом, видимо, и попал в боевое зарядное отделение стеллажной торпеды. Произошел второй взрыв, эквивалентный 5-7 тоннам тротила. Все это - за исключением самого факта столкновения - установлено достаточно четко».
Что же касается истории с возможным столкновением, то - цитируем «Известия», вернее, Михаила Волженского:
- Факт столкновения не установлен потому, что не найдены обломки иностранной АПЛ?
- Да, но эти обломки не найдены потому, что они могли быть очень малы и их могло быть немного.
- Натовские военные заявляли, что западные подводные лодки не приближались к району учений Северного флота ближе чем на четыреста миль.
- Подводные лодки противника могут быть определены только тогда, когда их обнаружили - либо надводный корабль, либо другая подводная лодка, либо противолодочная авиация. Факт обнаружения АПЛ «Мемфис», выходящей из зоны учений, силами Северного флота установлен. По официальным сообщениям, за учениями наблюдали три лодки НАТО: американские «Мемфис» и «Толедо» и британская «Сплендид». Все они отличаются по своим боевым возможностям и по возможности обнаруживать противника и уклоняться от обнаружения. «Сплендид» по этим качествам в два раза хуже, чем «Мемфис», а «Мемфис» - в два раза хуже, чем «Толедо». Лодки были специально подобраны именно таким образом, поскольку это позволяет наиболее эффективно проверить готовность наших противолодочных сил. Окончательную гидроакустическую разведку вел «Толедо». Командир «Толедо» мог не учесть сложности гидрологии в Баренцевом море...
- И столкнулся с «Курском»?
- Причем так, что «Толедо» почти не получил повреждений. Вполне возможно, что в последний момент «Курск» обнаружил следящий за ним «Толедо» и готовился передать информацию об этом командованию. Наличие посторонней лодки в районе стрельб срывает все боевое упражнение. Для выполнения сеанса связи «Курск» начал всплывать, в этот момент «Толедо» его потерял - это известный гидроакустический эффект - и пошел на сближение, чтобы восстановить акустический контакт. Но когда он обнаружил «Курск» вторично, было поздно. Командир «Толедо» понял, что лодки идут друг другу нос в нос, и вынужден был отворачивать. Однако хвостовой стабилизатор «Толедо» все-таки чиркнул «Курск» по торпедному аппарату. Этого оказалось достаточно...
По мнению Волженского, дело тут даже не в том, что наши военные не смогли обеспечить безопасность района учений от присутствия лодок НАТО. Как считает офицер, современные подводные лодки, и наши, и американские, обладают столь низкой шумностью, что дистанции их взаимного обнаружения в мелком море, вроде Баренцева, составляют три-четыре десятка кабельтовых, то есть 3,5 - 5 километров. В сложных гидрологических условиях эти дистанции могут сокращаться на порядок. Катастрофа «Курска» - признак общего кризиса систем шумопеленгования. И мы, и американцы - цитируем - наобесшумливали подводные лодки до такой степени, что они стали невидимы друг другу на безопасных для навигации расстояниях. Зачастую лодки обнаруживают друг друга только тогда, когда возникает угроза столкновения...
...Естественно, когда заходит речь о «Курске», возникает вопрос о том, как же в действительности развивались события на гибнущей подводной лодке. Конечно, говорить о том, что же происходило на «Курске» в действительности, просто невозможно. Однако Михаил Волженский предполагает, что реконструкция трагедии выглядит следующим образом.
«Все находящиеся в первом отсеке погибли, скорее всего, мгновенно - из-за раскаленной струи газов, которая ударила из поврежденного торпедного аппарата. Возможно, уже тогда погиб или был тяжело контужен личный состав командного поста: командир, старпом, командир БЧ-5, командир дивизиона живучести. Уже после первого взрыва могла сработать аварийная защита реакторов; разрушилась аккумуляторная батарея, начались короткие замыкания в основной силовой сети, лодка была обесточена. Системы аварийного орошения и затопления торпедного отсека были выведены из строя. Однако, поскольку в отсеке нарастали давление и температура, забортная вода не поступала в «Курск», и лодка сохраняла плавучесть. Была объявлена аварийная тревога».
Через 135 секунд «прогремел второй взрыв, взрыв стеллажных торпед, уничтоживший почти все следы и последствия первого взрыва. В этот момент у корабля произошла мгновенная разгерметизация как минимум до четвертого отсека включительно. Из-за потери плавучести он начал падать на грунт. Безусловно, личный состав корабля находился на местах согласно боевой тревоге: в этом положении их обнаружили водолазы. Кроме того, при втором взрыве подводная лодка не заполнилась водой сразу, а это значит, что в соответствии с расписанием по боевой тревоге переборочные двери и системы сообщений между отсеками были задраены».
По мнению Волженского, в том случае, если бы кормовые отсеки сохранили свою герметичность, моряки могли бы жить еще долго. Но после тех повреждений, которые получил «Курск», полностью герметичным корпус быть уже не может. Были разрушены все общекорабельные системы: дифферентовочная, гидравлики, пресной воды, воздуха среднего давления. Нельзя исключать, что от удара о грунт главные турбозубчатые агрегаты и линии валов сместились со своих мест, потеряли прочность дейдвудные сальники. В помещениях АПЛ наступила полная темнота, но переносные аварийные фонари первое время еще работали. Уцелевший, но израненный личный состав кормовых отсеков с 5-бис по 9-й (23 человека) перешел в 9-й отсек к аварийно-спасательному люку. Эвакуация, согласно записке Колесникова, длилась больше двух часов. Давление в отсеках нарастало. Вода заполняла искореженные трубопроводы систем, дросселировалась в арматуре и при этом издавала кавитационные шумы, которые схожи с теми, что мы слышим в водопроводе при неисправных кранах. Разбитый корабль несколько суток стонал, как издыхающий зверь.
При этом самостоятельно спастись подводники не могли. Как утверждает Волженский, начать самостоятельный выход при растущем давлении, контуженными, в полной темноте - все это равноценно самоубийству. На требуемый режим декомпрессии в дыхательных аппаратах не хватит газовой смеси. Нарушить режим декомпрессии значит погибнуть от кессонной болезни. К тому же аварийно-спасательный люк 9-го отсека заклинило, и при всем желании открыть его было невозможно.
Моряки погибли от азотного отравления в тот момент, когда корабль лег на ровный киль и давление в отсеках сравнялось с забортным. Согласно сообщениям прессы, это случилось 15-16 августа. На эти же числа попадают сообщения о прекращении стуков.
По словам Михаила Волженского, в этом трагическом событии есть две вехи, которые говорят о высочайшем мужестве и профессионализме экипажа. Первая - все моряки кормовых отсеков были собраны в 9-м. Иначе говоря, моряки, которые находились на верхних платформах отсеков, в относительной безопасности, спустились на нижние палубы и вытащили своих раненых товарищей. Это титанический труд - в полной темноте, при температуре, равной температуре забортной воды, вытаскивать заваленных тяжелым оборудованием людей. Вторая - в этой обстановке Колесников написал две записки, перечислив оставшихся в живых после падения лодки на грунт. И был убежден, что живыми или мертвыми, но они будут подняты, а записки прочитаны.
Людмила ЖИХАРЕВА «Дни.ru» 
