Муж мой
В нашем селе мужики-то остались: одни инвалиды да старики, а тут случайно солдатик ладный домой возвращался и от поезда отстал. Я тогда, помню, мимо станции шла по шпалам – по грибам засобиралась. А он мне кричит: - Эй, кареглазая, замуж пойдёшь за меня? Я разозлилась, помню, – даже в сторону мою не смотрел, откуда знает, что глаза карие? Вот и крикнула: - А и пойду, если позовёшь! Он следом побежал. Так и пошли вместе за грибами. А куда ему ещё-то идти, если до следующего поезда – трое суток? Грибов набрали и домой пошли ко мне. А там тётка моя ему и сказала, мол, ночевать останешься, если Галку замуж возьмёшь, иначе слава про неё дурная пойдёт по селу. Он и взял – в сельсовете на другой день и расписались. Не любила я его. А чего любить-то? И знать не знала, и не выбирала. Стали просто вместе жить. Ласковый он был, конечно, очень, да заботливый. Увидит в окошко, что я с вёдрами иду – бежит навстречу, вёдра выхватывает. А мне что? Хочешь – неси. А то бывало я на работу в коровник рано вставала, а идти надо по сугробам высоким зимой – пока перевалишь через сугробы, полны валенки снега начерпаешь. Опаздывала на дойку, да и с мокрыми ногами приходила, а времени переодеть валенки нету, да и не во что, так и ходила до вечера сырая. А он с вечера стал мне тропку расчищать до дороги железной, чтобы по ровному шла. Если ночью снег повалит – так он и ночью встанет тихонько, лопату в руки возьмёт и идёт расчищать. Самому утром на работу надо, а он полночи лопатой машет. Берёг меня очень.Проучил
Я ему сына родила, а потом и второго. До детей тоже неласковая была – а чего с ними, с пацанятами, думаю, нянчиться? Воспитывала в строгости. И мужа в строгости держала. А потом они как-то на рыбалку у меня пошли – младшему только три исполнилось, старшему – пять. Увязались за отцом на озеро утром. Вечер приходит – нет их. Соседки уже беспокоиться стали, мол, куда пропали твои мужики-то. А мне хоть бы что, думаю, да не денутся никуда, вернутся. А ночью тошно стало. Дом пустой, холодный. А ну как никогда не вернутся соколики мои? А ну как пропали уже на озере? Заревела я тогда в голос. Первый раз заревела – даже в войну так страшно не было. Побежала я на озеро, по пути всю деревню перебудила. Народ огни взял, пошли на озеро искать. На их месте – нету, пошли кругом. Смотрим – на том берегу огонёк горит. Мы – туда. А они, трое, сидят у огня, и папка парням сказки сказывает. Я бросила к ним, родным, обнимаю, целую, реву. А Степка мой встаёт в рост, смеётся и говорит: - Простите, люди добрые, и ты, жена, прости, что мы так вас растревожили. Да только хотел я тебя, Галка, растормошить. Шесть лет живём с тобой, а всё как с ледяной. Ох и орала я на него тогда, ох и выла. А поняла – сейчас не приласкаешь, не приголубишь, может быть поздно. Потом я и дочку ему родила, и ещё сына – и всех с рук не спускала, гладила да ласкала. И мужу находила время слово ласковое сказать.Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта
